— — И потом вы же не можете гарантировать, что вернетесь через несколько дней, — настаивал Томас. — Это дело очень опасное. Если вас убьют, заменить вас здесь будет некому.

— — Да нет, вы преувеличиваете, Томас. Незаменимых людей не бывает.

— — Не время сейчас вам скромничать, сэр. Может быть, вообще оно и верно, только не в этом случае, вы же понимаете. Выбирать особо не из кого, а вы единственный, между прочим, кому согласен подчиняться доктор Кэлхун. Потому что вы умеете с ним ладить, а он не умеет ладить ни с кем.

— — Ну, знаете, Томас (

Томас промолчал, и через некоторое время Ардмор продолжал:

— — Хорошо, допустим, что вы правы. Но мне нужны разведданные. А откуда они у меня возьмутся, если я сам за ними не отправлюсь?

Томас немного помедлил, потом тихо сказал:

— — Я мог бы попробовать.

— ‑Вы?

Ардмор взглянул на Томаса. "А почему, в самом деле, я о нем не подумал? Может быть, потому, что на вид он не из тех, кому поручают такие дела? И еще потому, что он рядовой: если задание рискованное и требует самостоятельных действий, его не положено поручать рядовому. И все‑таки ("

— — А вам когда‑нибудь приходилось заниматься чем‑то в этом роде?

— — Нет, не приходилось. Но у меня всякое бывало в жизни, и очень может быть, что у меня не плохо получится.

— — Ах да, Шир мне кое‑что о вас говорил. До того как попасть в армию, вы же, кажется, были бродягой?

— — Нет, не бродягой, — мягко поправил его Томас. Я был хобо.

— — Простите, а разве есть разница?

— — Бродяга — это попрошайка, поразит, человек, который не желает работать. Хобо — это странствующий поденщик, которому свобода дороже, чем обеспеченность. Он зарабатывает себе на жизнь, но не хочет быть привязанным к одному месту.

— — А, понимаю. Хм‑м‑м ( Да, очень может быть, что вы годитесь в разведчики. Чтобы вести такую жизнь, наверное, нужна изрядная смекалка и большая изворотливость. Но погодите, Томас. До сих пор я о вас всерьез не задумывался, а ведь мне необходимо побольше о вас знать, чтобы доверить вам такое задание. Ведь по вашему поведению не скажешь, что вы были хобо.

— — А как должен вести себя хобо?

— — Что‑что? Ну ладно, неважно. Но вы должны рассказать кое‑что о себе. Как получилось, что вы стали хобо?

Ардмор видел, что ему впервые удалось вызвать на откровенность этого обычно замкнутого человека. Томас долго колебался, потом ответил:

— — Должно быть, все дело в том, что мне не нравилось быть адвокатом.

— — Что?

— — Ну да. Вот как это получилось. Из адвокатов я перешел в социальное страхование. Когда я там работал, мне пришла в голову мысль написать статью о рабочих‑мигрантах, и я решил, чтобы получше изучить предмет, испытать на себе условия, в которых живут эти люди.

— — А, понимаю. И в тот момент, когда вы занимались сбором материала, вас загребли в армию.

— — Нет, нет, — возразил Томас. — К этому времени я жил так уже лет десять, даже больше. Я не стал возвращаться. Видите ли, мне такая жизнь понравилась.

Вскоре все было готово. Никакого снаряжения Томас брать не стал — только попросил выдать ему одежду, в которой он был, когда забрел в Цитадель. Ардмор предложил взять спальный мешок, но Томас об этом и слышать не хотел.

— — Это совсем другой тип, — объяснил он. — Я не из тех, кто таскается с котомкой: они грязнули, ни один уважающий себя хобо с ними дела иметь не станет. Меня нужно только как следует накормить и дать с собой немного денег.