Гранта и Ханну объявили мужем и женой. Наступило время поздравлений, фотографий, а затем пришла пора первого танца.

—Мы можем показать им, как надо танцевать на песке, — Флетчер подошел к жене.

Она рассмеялась, увидев в его глазах чувственный и озорной блеск, и покачала головой:

—Сегодня не наш день. Пусть молодожены блистают.

Он взял ее за руки:

—Я хочу, чтобы у тебя тоже был свой день, Тамалин.

—Что ты имеешь в виду? — удивилась она серьезности его тона.

—Это значит, я намерен настоять на своем, и мы станцуем танец, который ты никогда не забудешь, после того, как закончится официальная программа.

Несколькими часами позже у них появилась возможность реализовать эти планы — после официального вальса ди-джей ставил одну мелодию за другой. После одного особо шаловливого «ча-ча-ча», заставившего их задыхаться от возбуждения, Флетчер обнял жену за талию и отвел подышать на пляж, подальше от народа. Здесь они стояли, обнявшись, вдыхая прохладный вечерний, чуть солоноватый воздух. Никто не произносил ни слова, они просто наслаждались близостью друг друга. Через какое-то время Флетчер потерся щекой о шелк ее волос и прошептал:

—Довольна?

—Да, — проникновенно вздохнула Тамми.

—Довольна мной?

Она повернулась к нему с улыбкой:

—Ты знаешь, что да.

В его глазах снова появилась сосредоточенность — подобную Тамми уже видела в его взгляде после свадебной церемонии.

—Достаточно довольна, чтобы стать моей невестой, Тамалин?

—Твоей невестой? — растерялась она.

Он притянул ее к себе, и его голос задрожал от переполнявших его чувств:

—Юридически мы женаты, но я знаю, ты вступила в этот брак с тяжелым сердцем. Тебе казалось неправильным то, что мы делали тогда, и ты не хотела свадьбы. Сегодня, слушая, как Ханна и Грант обмениваются клятвами, обещая любить и лелеять друг друга, я понял, что ты испытывала тогда. Ты думала, я не готов любить и лелеять тебя. Откровенно говоря, не могу сказать, что в тот момент ты ошибалась. А сейчас?

Тамми не могла прочесть ответ в его темных, глазах, но надеялась, он сам раскроет ей секрет.

—А я... я мечтал заполучить тебя. С самого начала, с первой встречи. И сколько я ни пытался отбросить это наваждение, не мог. И самое ужасное, я не мог понять тебя, не мог вписать тебя в привычные рамки. Когда первоначальный шок от известия о твоей беременности прошел, я возликовал, ведь сама судьба давала мне возможность получить, что я хотел — тебя и нашего ребенка.

Тамми прекрасно понимала его, ведь и сама испытывала подобное. Возможно, это первобытный инстинкт толкает нас друг к другу, говоря, что это — тот самый мужчина... это — та самая женщина? Или химия, которую нельзя контролировать? Или одна душа взывает к другой, игнорируя все барьеры разных жизней и разных мироощущений.

А возможно, все вместе.

Единственное, в чем Тамми была абсолютно уверена: она любит этого человека. Любит и жаждет услышать...

—Но ты должна знать, я действительно люблю тебя, Тамалин... Очень сильно. И я ценю тебя как человека, ценю все, что ты подарила мне. Ты показала мне людей, которые не заслуживают циничного отношения. Ты заставила меня на многое смотреть по-другому. — Он протянул руку и с нежностью погладил ее щеку. — Ты для меня не просто самая желанная женщина, но женщина, ради которой я хочу жить, женщина, которую я люблю как мать своего сына... женщина, которую я люблю за то, что она — это она. Я совершенно искренне могу произнести — клянусь любить во веки веков, пока смерть не разлучит нас.

Тамми не смогла сдержать счастливых слез. Она обняла мужа за талию и спрятала лицо у него на груди.

—Я тоже люблю тебя, — призналась она без колебаний.