— Иначе говоря, — сказал д'Арманталь, — вы хотите иметь возможность отпустить регента, если он предложит вам вдвое большую плату за то, чтобы вы его оставили во Франции, чем я за то, чтобы вы увезли его в Испанию?

— Быть может, и так, — сказал Рокфинет насмешливым тоном.

— Послушайте, капитан, — сказал д'Арманталь: делая над собой новое усилие, чтобы сохранить хладнокровие, и пытаясь снова завязать переговоры, — послушайте, я вам дам двадцать тысяч ливров наличными.

— Ерунда! — сказал Рокфинет.

— Я возьму вас в Испанию.

— Пустяки! — сказал капитан.

— И клянусь честью добиться для вас полка. Рокфинет принялся насвистывать какую‑то песенку.

— Берегитесь! — сказал д'Арманталь. — Теперь, когда дело зашло так далеко и вы знаете наши страшные тайны, вам опаснее отказаться, чем согласиться!

— А что же со мной случится, если я откажусь? — спросил Рокфинет.

— Случится то, капитан, что вы не выйдете из этой комнаты.

— А кто мне помешает это сделать? — сказал капитан.

— Я! — вскричал д'Арманталь, бросаясь вперед и становясь перед дверью с пистолетами в обеих руках.

— Вы! — сказал Рокфинет, сделав шаг к шевалье, скрестив на груди руки и пристально глядя на него.

— Еще один шаг, капитан, — сказал шевалье, — и, даю вам честное слово, я вас застрелю!

— Это вы‑то меня застрелите, когда вы дрожите, как старая баба! Знаете, что будет? Вы промахнетесь, на шум сбегутся соседи. Они позовут стражу. У меня спросят, почему вы стреляли в меня, и мне придется сказать, в чем дело.

— Да, вы правы, — сказал д'Арманталь, опуская пистолеты и засовывая их за пояс, — я убью вас более почетным образом, чем вы того заслуживаете. Обнажите шпагу, обнажите шпагу!

И д'Арманталь, упершись левой ногой в дверь, вытащил свою шпагу и встал в позицию.

Это была изящная маленькая шпага, какие носят при дворе, — тонкий стальной клинок с золотым эфесом. Рокфинет рассмеялся.

— А чем же вы прикажете мне защищаться? — сказал он, оглядываясь вокруг себя. — Нет ли у вас здесь случайно вязальных спиц вашей возлюбленной, шевалье?

— Защищайтесь той шпагой, которая у вас на боку, сударь! — ответил д'Арманталь. — Вы же видите, что, как она ни длинна, я встал так, чтобы не отступать ни на шаг.

— Что ты об этом думаешь, колишемарда? — спросил капитан насмешливым тоном, обращаясь к славной шпаге, сохранившей имя, которое дал ей Раван.

— Она думает, что вы трус, капитан! — вскричал д'Арманталь. — Потому что нужно рассечь вам лицо, чтобы заставить вас драться.

И молниеносным движением д'Арманталь оцарапал своим

клинком лицо капитана, оставив у него на щеке синеватый след, словно от удара хлыстом.

Рокфинет издал крик, который можно было принять за рычание льва, потом отскочил назад и, обнажив шпагу, приготовился к бою.

И вот между этими двумя людьми, каждый из которых видел другого на дуэли и знал, с кем имеет дело, начался страшный, яростный и безмолвный поединок. Теперь, как легко понять, д'Арманталь обрел свое обычное хладнокровие, а Рокфинет пришел в бешенство. Он ежесекундно угрожал д'Арманталю своей длинной шпагой, но хрупкий клинок его противника следовал за ней, точно железо за магнитом, свистя и извиваясь вокруг нее как змея. Прошло минут пять, и, хотя шевалье не нанес ни одного удара, он парировал все выпады Рокфинета.