— В конце концов, кто знает! — сказал Бонифас. — Я бы, например, на его месте так и сделал. Я бы сказал: это задумал не я, честное слово, не я, а такой‑то, такой‑то и такой‑то.

— Бонифас, — сказала Батильда, — мне нужно выйти из дому.

— Вам, мадемуазель Батильда? — с испугом вскричал Бонифас. — Вы выйти? Да вы этим убьете себя.

— А я говорю вам, что мне нужно выйти.

— Но вы же не держитесь на ногах.

— Вы ошибаетесь, Бонифас, я окрепла. Смотрите!

И Батильда принялась ходить по комнате твердым и уверенным шагом.

— К тому же, — продолжала Батильда, — вы сходите для меня за наемной каретой.

— Но, мадемуазель Батильда…

— Бонифас, вы обещали повиноваться мне. До сих пор вы держали слово. Или вы устали от своей преданности?

— Я устал от преданности вам, мадемуазель Батильда?! Накажи меня Господь Бог, если есть хоть слово правды в том, что вы говорите. Вы просите меня найти вам карету, я найду вам хоть две.

— Идите, мой друг, — сказала девушка, — идите, мой брат!

— О, мадемуазель Батильда, этими словами вы можете заставить меня сделать все, что только захотите. Через пять минут карета будет здесь,

И Бонифас выбежал из комнаты.

На Батильде было широкое, развевающееся белое платье; она стянула его поясом, накинула на плечи мантилью и приготовилась выйти. Когда она направлялась к двери, вошла госпожа Дени.

— О Бог мой! — вскричала добрая женщина. — Что вы собирались сделать, дорогое дитя?

— Сударыня, — сказала Батильда, — мне нужно выйти из дому.

— Выйти из дому? Да вы сошли с ума!

— Вы ошибаетесь, сударыня, я в полном рассудке, — сказала Батильда с улыбкой, — но, если вы станете меня удерживать, я, возможно, и вправду лишусь ума.

— Но куда же вы идете, дорогое дитя?

— Разве вы не знаете, сударыня, что он осужден?

— О Боже мой, Боже мой, кто вам это сказал? Я так просила всех скрывать от вас эту ужасную новость!

— Да, а завтра вы сказали бы мне, что он умер, не так ли? И я бы вам ответила: «Это вы его убили, потому что у меня, быть может, есть средство спасти его».

— У вас, мое дитя, у вас есть средство спасти его?

— Я сказала «быть может», сударыня. Дайте же мне испытать это средство — единственное, которое у меня осталось.

— Ступайте, мое дитя, — сказала госпожа Дени, обезоруженная вдохновенным тоном Батильды. — Ступайте, и да ведет вас Господь.

И госпожа Дени посторонилась, чтобы пропустить Батильду.

Батильда вышла, медленным, но твердым шагом спустилась по лестнице перешла улицу, поднялась к себе на пятый этаж и открыла дверь своей комнаты, она тут не была со дня катастрофы, На шум ее шагов из чулана вышла Нанетта. Увидав Батильду, она вскрикнула: ей показалось, что перед ней призрак ее молодой хозяйки.

— Что с тобой, милая Нанетта? — серьезным тоном спросила Батильда.

— Ох, Боже мой, — вся дрожа, воскликнула бедная женщина, — это вправду вы, наша мадемуазель, или только ваша тень?

— Это я, я, Нанетта, потрогай мена, а еще лучше поцелуй. Слава Богу, я еще не умерла!

— А почему вы ушли из дома Дени? Вам сказали там что‑нибудь обидное?

— Нет, милая Нанетта, нет, просто мне обязательно, непременно нужно кое‑куда съездить.

— Да разве мы вам позволим выйти из дому в таком состоянии? Ни за что! Это значило бы вас убить.