… «Твоё дело — связь, — едва ли не ежедневно твердил группник. — Мне плевать, какой из тебя стрелок, хотя стрелять ты умеешь лучше многих, мне плевать, сколько ты возьмёшь с собой патронов, хоть один — застрелиться. Да, я знаю, что ты таскаешь, как и все, два БК, но это твои проблемы. Мне от тебя нужно только одно — связь. Всегда и везде. Связь — во что бы то ни стало…»

— Во что бы то ни стало! — пересыхающими губами повторил Костя и, застонав, стащил со спины рюкзак, выпростал радиостанцию. Теперь следовало развернуть антенну, что он и сделал, затем, продолжая держать радиостанцию в лежачем положении, щёлкнул тумблером и выругался — напряжения не было. Совсем. Застонав, но не от боли, а от досады, Константин выключил радиостанцию и потянул рюкзак перепачканными в кровь руками. Потянул вниз, стараясь освободить от него весь корпус сто пятьдесят девятой. Потянул и вдруг понял, что сил у него становится всё меньше и меньше. Снова, наверное, уже в сотый раз, выругавшись, Каретников взялся за рюкзак изо всех сил. Рывок, раздавшийся треск местами уже подгнивших ниток, и радиостанция выбралась из своего «футляра».

— Фу! — вздох облегчения, несмотря на всё сильнее и сильнее разгорающуюся боль, вырвался из груди рядового Каретникова, когда он увидел, что сама радиостанция цела, и вражеская пуля вошла в её нижнюю часть, где располагался теперь уже ни на что не годный аккумулятор. И вот сейчас, доставая и отбрасывая его в сторону, Костя вновь вспомнил группника, предусмотрительно заставлявшего таскать вместе с радиостанцией и одну запасную батарею, а не отдавать весь аккумуляторный запас второму радисту. Сколько раз мысленно Каретников ругал Ефимова за лишний груз, находящийся в собственном рюкзаке, и вот теперь этот лишний груз нашёл своё применение.

Слабеющими, скользкими от крови руками, Константин заменил тяжёлый, разбитый аккумулятор на новый, и вновь включил тумблер. Продолжая лежать, настроил антенну.

— Я — «Лес», я — «Лес». Кто меня слышит, приём, кто меня слышит, приём… — связи не было.

«Связь… должна… быть… во что бы то ни стало!» — ударами колокола настойчиво звенело в голове у истекающего кровью Каретникова. — Связь должна быть! — надо поднять радиостанцию, устремить антенну вверх, тогда может что-нибудь и изменится, кто-нибудь и услышит. Ответит. Устремить антенну… Поднять антенну — значит, обозначить себя, значит, дать врагу ориентир.

«Связь должна быть всегда, — группа попала в засаду, командир… командира не слышно. Может, он уже убит, наверняка убит, иначе он бы давно был уже здесь, подле своего радиста, — в размышлениях Каретникова не было паники. Просто анализ создавшейся ситуации, а напор противника не ослабевал, более того, выстрелы начали звучать и с северо-восточной стороны леса.

— Связь должна быть! — вслух произнёс Константин, поднимая и ставя радиостанцию. Антенна взметнулась вверх.

— Я — «Лес», я — «Лес». Кто меня слышит, приём, — секундное молчание и долгожданное:

— «Центр» на связи, приём.

— Попали в засаду, требуется помощь, дайте артуху, координаты Х… У… — из последних сил Костик диктовал запомнившиеся ему координаты базы, — беглый огонь… — одна из множества уже давно свистевших вокруг пуль, дробя кость, ударила радиста в левую ключицу. Тело пронзило новой болью, гарнитура выпала из слабеющих пальцев Каретникова, и он сам ничком повалился на влажную, пахнущую опадающей листвой и плесенью почву.