Возьму куртку с собой, решил я. И буду таскать её с собой весь день! Не надо мне открывать этот шкафчик.

Звонок застал меня у дверей класса. Я влетел внутрь. Мистер Перкинс вскинул голову.

— Доброе утро, Люк, — сказал он. — Немного опаздываешь сегодня?

— Немного, — ответил я, с трудом переводя дух.

И, расстёгивая на ходу куртку, двинулся на своё место.

— Если хочешь, я дам тебе время, чтобы пойти повесить куртку в шкафчик, — предложил мистер Перкинс.

— Э-э… нет, не надо. Можно и так, — я опустил рюкзак на пол и плюхнулся на стул. — Я лучше… оставлю её.

Несколько ребят уставились на меня. Кивнув, мистер Перкинс вернулся к своим бумагам.

Сделав глубокий вдох, я откинулся на спинку стула. И потёр семь раз правый рукав своей счастливой рубашки.

Этот сон не должен сбыться, твердил я себе. Ни за что! Я этого не допущу.

Конечно, нельзя сказать, что в тот момент я рассуждал спокойно и разумно. Как мог бы сбыться этот дикий сон? Если бы я хоть на секунду остановился и подумал об этом, я бы понял, насколько нелепо такое предположение.

Но сегодня пятница, тринадцатое. А я никогда не могу чётко соображать в пятницу тринадцатого. Это я признаю. Я всегда становлюсь немного ненормальным в этот несчастливый день.

Я поднял глаза и понял, что мистер Перкинс делает утренние объявления. Я не слышал ни слова из того, что он сказал. Я вытащил из рюкзака свой четырёхлистник, повертел его в руках и загадал себе удачу на предстоящий день.

В полдень я нашёл Ханну за столиком у дальней стены столовой. Она сидела совсем одна, уставившись на свой бумажный пакет с едой, к которому даже не притронулась.

— Привет! Как жизнь? — сел я напротив неё.

— Привет, — тихо проговорила она, не поднимая глаз. — Как у тебя дела?

— Да, знаешь, неплохо — для пятницы тринадцатого.

И в самом деле, первая половина дня прошла без всяких проблем.

Я ожидал, что Ханна пошутит насчёт того, какой я суеверный. Но она не проронила ни слова.

Я вытащил из своего пакета сандвич и принялся разворачивать фольгу.

— Мой счастливый сандвич, — сказал я, — с арахисовой пастой и майонезом.

— Вкуснятина, — хмыкнула она, закатив к потолку глаза.

И наконец посмотрела на меня. Вид у неё был усталый. Глаза красные, воспалённые, как будто она плакала. Волосы всклокоченные, лицо серое.

— А ты чего в куртке? — спросила она.

— Да так просто… — замялся я. — Замёрз немного.

Она мрачно кивнула.

— Ты приехала в школу на новеньком внедорожнике? — спросил я.

Она покачала головой.

— Мы его ещё не получили. Отцу надо будет сначала заполнить кучу бумаг, — она глубоко вздохнула.

Я положил сандвич на стол.

— Ты как себя чувствуешь? Часом не заболела?

Она не ответила. Только опять вздохнула и уставилась в пол.

Я ткнул пальцем в её пакет.

— А у тебя что есть пожевать?

— Всего лишь фрукты, — пожала она плечами. — Мне есть не хочется.

Она открыла пакет, запустила туда руку и вытащила ярко–жёлтый банан.

Долго возилась с кожурой, наконец разорвала её.

— Фу, гадость! — её лицо исказила гримаса отвращения.

Она бросила банан на стол.

Внутри банан был совершенно испорченный. Какая–то куча чёрной полужидкой каши.