Когда прошло десять минут, напряжение в зале напоминало туго натянутую тетиву. В половине десятого тетива лопнула. Приглушенные жалобы стали громче. Люди пожимали плечами, мотали головой и собирались уходить. Официанты принялись складывать и уносить стулья.

Грейс почувствовала тихое удовлетворение. На лицах всех окружающих она увидела разочарование и гнев, которые испытывала к О'Коннеллу всю неделю. Это была своего рода месть. Заметно повеселев, она повернулась к Маргарет:

— Я иду в «Тутанхамон» на Стрэнд. Хотите со мной?

Маргарет помотала головой:

— Я еще подожду. На всякий случай.

Клуб «Тутанхамон» был стилизован под величественный египетский дворец; на всех мраморных колоннах и фресках изображались пирамиды, рабы и знать с огромными глазами всегда на одной стороне лица. Грейс знала, что маски, статуи и украшенные драгоценными камнями скарабеи были подлинными древними артефактами, привезенными из Египта. Официанты в золотистых набедренных повязках разносили напитки на высоко поднятых над головой подносах. Женщины в белых одеждах обмахивали гостей пурпурными перьями и пальмовыми ветвями. Загримированные под египтян оркестранты были в черных париках.

К Грейс, снявшей парик и шляпу, бросилась управительница Моник, весьма опасная дама, утопающая в кружевах. Едва начав разговор, она обрушила на Грейс восторженные возгласы: «Дорогая! Как замечательно!», расцеловала ее в обе щеки, а экспансивный хозяин, Шеридан Гамильтон-Шапкотт, человек настолько худой, что даже самый дорогой костюм от Сэвил-роу на нем висел как мешок, отвел ее за лучший столик. Шеридан с Моник представляли собой вместе довольно специфическое зрелище. Одна и та же порода.

— Напитки, напитки! — Шеридан хлопнул в ладоши официанту. — Ггейс, ты должна попгобовать мой новый коктейль, «Луксогская ящегица»! Я сам его пгидумал и увегяю тебя, что он пгевосходен!

— Что в нем намешано?

— Попгобуй, и узнаешь!

Это был девиз Шеридана. Он висел над стойкой бара, написанный буквами, напоминающими иероглифы. Грейс слышала, что этот девиз висит и над его постелью.

Золотистый напиток имел медовый золотистый вкус.

— Аппетитно. Он очень крепкий?

— Не будь такой подозгительной! — Шеридан скрестил ноги и, нахмурившись, взглянул на нее; такой хмурый вид создавался накрашенными в египетском стиле веками его оленьих глаз. — Помни, что надо быть умницей, Ггейс! Я еще сегжусь на тебя за то, что ты не пгишла раньше. Ты мой самый стагинный дгуг, а мы уже месяц как откгылись.

— Я решила, что лучше было дать тебе спокойно начать, а не отвлекать тебя. Как говорится, дать тебе время положить ноги на стол!

Это было почти правдой. Она слишком хорошо знала Шеридана, чтобы появиться у него в первые ночи. До нее быстро дошли слухи, что он безрассудно разрешил персоналу бесплатно пользоваться напитками и даже поощрял их к этой забаве. В результате произошло множество увечий. На третью ночь кто-то вызвал полицию, и Шеридану пришлось приложить максимум усилий, чтобы клуб не закрыли. Хаос прекратился с появлением Моник. Она имела многолетний опыт управления барами и клубами, и ей быстро удалось привести «Тутанхамон» в надлежащее состояние, не терпя никакой чепухи от своего воображаемого босса.

Шеридан унаследовал «Шапкотт Брюэри и Дистиллери» от покойного отца, Эдварда, но не впитал энергии и деловой хватки великого человека. Его переменчивое, как бабочка, настроение (унаследованное, наряду с оленьими глазами, от покойной матери, Амелии) плохо сочеталось с миром бизнеса, и он быстро переложил всю тяжелую ответственность на многолетнего заместителя своего отца, чтобы уделять больше времени и энергии развивающимся хобби.