|
История, побудившая его приехать, казалась ему продолжением его судьбы, а мысль о Джессе в этом контексте была случайной. Теперь наступило прозрение: то, что он приехал в Сигард как паломник, неся свое горе и свой грех в храм к святому, не было случайностью. Он никогда не думал о Джессе в таком свете; он вообще избегал думать о нем и не осознавал этого в первые часы пребывания в этом месте и рядом со здешними женщинами. Женщины, несмотря на все их поразительные качества, были второстепенными фигурами. Даже не прислужницы, нечто иное. И письмо матушки Мэй с припиской о том, что они узнали о случившемся, — тоже нечто иное. Джесс не звал к себе сына, повинуясь смутному желанию поддержать его. Между ними ничего подобного не предполагалось. Им суждена роковая встреча на перекрестке дорог. Джесс вполне мог и вовсе не знать о бедах Эдварда, но он был судьбой Эдварда и его ответом. То, что ответ может оказаться темным, представлялось чуть менее ужасным теперь, когда элемент случайности был исключен.
Спускаясь по склону холма, Эдвард видел невдалеке сквозь деревья башню конюшен и золотой флюгер в виде лисы, вращавшийся на ветру. Но его топографические неудачи еще не закончились. Неожиданно перед ним возникла река, несущая свой полноводный поток. Именно ее шум он, несомненно, и слышал вчера вечером. Река, вероятно, и стала причиной затопления луга, а ее приток Эдвард пересек недавно по затопленному мосту. В этом месте река была глубокой, она бурлила и пенилась между крутых берегов, издавая журчащие и шипящие звуки. Теперь Эдвард понял, что его путь сюда сопровождали эти звуки. Ни перейти, ни перепрыгнуть поток было невозможно. Рассерженный и раздраженный, Эдвард ускорил шаг и пошел вдоль берега. Он боялся, что опоздает на обед, а Джесс вернулся раньше него. Силы покинули его, он стонал и громко бранился, ковыляя вперед. Он вдруг понял, что, возможно, придется бежать назад к затопленным лужкам и мосту. Потом за излучиной, где река сужалась, внезапно появился не то чтобы мост, а некое ненадежное с виду деревянное сооружение, более похожее на прогнувшийся дощатый забор или длинный плетень, перекинутый через реку. Поток воды рассерженно бурлил между его планками. Возможно, это была часть старой плотины либо шлюза или, что еще вероятнее, просто перекинутые кое-как с берега на берег ненадежные мостки. Эдвард сразу же понял, что если идти по скреплявшей планки горизонтальной поперечине, держась за некое подобие перил, то можно перебраться на другую сторону. Он соскользнул по крутому берегу вниз и взошел на мостик, который неприятно раскачивался, словно в любой момент мог рухнуть в поток. Эдвард начал осторожно переставлять ноги, чувствуя, как вода обтекает их. Мост заканчивался, не доходя до того берега, и в этом промежутке раскачивались камыши и быстро бежала вода. Эдвард сделал широкий шаг, поскользнулся, упал, ухватился за высокую траву, а потом пополз по влажному склону, как змея. Вся его одежда спереди покрылась липкой грязью. Он поднялся на ноги и побежал по травянистой тропинке через тополиную рощицу. Скоро он увидел огород, теплицу, фруктовый сад и коричневые стены Селдена, высветленные солнечными лучами. Он замедлил шаг и стряхнул с одежды самые большие комья грязи.
— А, ты вернулся, — сказала Беттина, когда он через главную дверь вошел в Атриум. — Сними, пожалуйста, туфли. Надеюсь, прогулка была приятной. Я заглянула в твой чемодан, ты не возражаешь? Похоже, у тебя нет подходящей одежды, поэтому я подобрала тебе кое-что из старого гардероба Джесса. Я оставила все наверху. Обед через двадцать минут. Да, кстати, мы тут сами стелим себе постели. — Спасибо. Прошу прощения… А отец приехал? — Еще нет. В Переходе, где даже днем царил полумрак, Эдвард столкнулся с матушкой Мэй. — Привет, Эдвард. Хорошо прогулялся? Я забыла тебе сказать, что мы отдыхаем каждый день с трех тридцати до четырех пятнадцати. |
