— И стрекоз опять напустите?

— Нет, надоело. Придумаем что-нибудь другое.

— А где вы будете набирать, опять в России?

— Конечно.

— Почему "конечно"?

— А вот этого я тебе не скажу.

— Да я и так знаю. Потому что мы бесшабашные.

— Хорошая мысль, — одобрил Олег. — Прими ее за основу.

Мы подошли к лифтовому столбу.

— Руку подавать тебе не стану, — сказал Олег. — Еще оторвешь, чего доброго. Кланяйся матушке. Кстати, Егоров просил передать, что больше он докучать ей не будет.

Сказав это, биоробот повернулся и вразвалочку пошел к учительскому домику.

96

Наверху была настоящая зимняя стужа. Купол весь завалило толстым слоем снега, теперь он почти не выделялся посреди белой волнистой равнины.

Я вдохнул полной грудью вкусный зимний воздух — настоящий, не искусственный, с легким привкусом хвои и мерзлой древесной коры.

Хорошо!

И не надо жалеть ни о чем.

На ровно заснеженной макушке купола стоял синий вертолет. Его бока были покрыты инеем, черные лопасти неподвижно и вяло висели.

Скользя по сырому снегу, я подошел, отодвинул тяжелую металлическую дверь.

После яркой снежной белизны кабина была темноватая, мне показалось, что в ней полно народу. Приморгавшись, я разглядел четверых: Юрку, Соню, пилота за штурвалом — и еще одну совершенно не знакомую мне взрослую женщину со следами, как пишут в романах, былой красоты на лице.

— А, Гусак! — радостно крикнул Малинин.

На нем был почему-то армейский камуфляж: толстая стеганая куртка, такие же штаны, высокие ботинки на шнурах и солдатская ушанка с сизым искусственным мехом.

Видно, в этом наряде он сюда и прибыл.

— Ты не будешь больше звать меня Гусаком, — сказал я, — договорились?

— Да ладно, чё ты? — отступился Юрка. — Все свои.

"Свои, да не все," — подумал я.

За время учебы я отвык от посторонних людей и слегка одичал.

Дама подвинулась, освобождая мне место рядом с собой.

Она была похожа на кинозвезду, играющую роли иностранных шпионок. И одета соответственно: дорогая дубленка, норковая шапка, высокие сапоги на меху.

"Еще один биоробот, сопровождать нас приставлен, — сообразил я. — Чтоб по дороге не разбежались".

— Все-таки решил податься до хаты? — спросил Юрка. — Патриот, однако. А нам сказали, что ты остаешься.

— Кто это мог вам такое сказать? — буркнул я, втискиваясь в тесную кабину.

— Олег, кто же еще, — охотно отозвался Малинин. — Соврал, значит? Во мужик, ссучился совсем. Продался орнитологам. Оставайся, говорит. Птичкой, говорит, будешь. Без порток, говорит, станешь летать среди звезд. В гробу я видал такие метаморфозы Овидия.

— Да не ссучился он и не продался, — возразил я. — Биоробот твой Олег. Модель номер четыре.

Соня быстро взглянула на меня и вновь отвернулась к иллюминатору. Она была в беличьей шубке и воинственной вязаной шапочке с наушниками. Такие шапочки, только кольчужные, носили когда-то легковооруженные рыцари.

— Брось! — воскликнул Юрка. — Олег биоробот? Кончай трюндеть!

— Я не трюндю, в смысле не трюнжу… ай, к чёрту тебя. Я своими глазами видел.

— Что ты видел? Что ты мог видеть?

— Он при мне голову с плеч снимал.