В самом ресторане все шло неплохо, разве что Алик, заматерев, стал пробовать, насколько безразмерно терпение хозяина. Его излюбленным трюком было сдавать выручку с недостачей, а когда Мезенцев интересовался «где?», Алик немедленно хлопал себя по карману, жаловался на забывчивость и с дико смущенным видом сдавал недостающее. Но если Мезенцев не спрашивал, то недостача так и оставалась в кармане широких штанов Алика. Мезенцев пока терпел этот цирк, дожидаясь момента, когда Алик спрячет в карман половину выручки и тогда нарвется на полномасштабное промывание мозгов через задний проход.

Так он и жил, не принимая близко к сердцу ни одну из возникающих неприятностей. Будто бы знал, что сердце понадобится ему для неприятности, несравнимой со всеми предыдущими.

2

– Евгений Петрович? Евгений Петрович?

Телефон, включенный на громкую связь, надрывался женским голосом. Мезенцев оторвал тяжелый затылок от дивана, выдержал несколько секунд, пока кровь отольет к голове, и взял трубку.

– Я...

Спросонья у него всегда был низкий и хриплый голос, не все узнавали.

– Евгений Петрович? – требовали подтверждения в трубке.

– Тридцать пять лет как Евгений Петрович...

– Это Лена.

– Какая Лена?..

– Лена Стригалева. Я к вам приезжала в прошлом году, в ноябре...

– В ноябре, – повторил Мезенцев как попугай. – Минутку.

Он отложил трубку и от души выругался. С ненавистью поглядывая на трубку, как на свернувшуюся змею, от которой можно ожидать чего угодно, Мезенцев встал с дивана, умылся холодной водой и потом долго вытирался в надежде, что за это время что‑нибудь случится со связью, или же Лене просто надоест ждать, и она повесит трубку.

Ничего подобного. Когда он снова взял трубку, генеральская дочь была на месте.

– Евгений Петрович...

– Слушаю, – сказал Мезенцев.

– Вы помните тот наш разговор, осенью?

– Частично.

– В общем, у меня возникли кое‑какие проблемы...

Ну конечно. Вот говорил же, предупреждал же...

– Что? Евгений Петрович, что вы говорите?

– Я ничего не говорю. Я внимательно слушаю.

– Возникли проблемы... И я хотела бы с вами встретиться...

– Лена, – Мезенцев боролся с искушением просто повесить трубку и забыть о звонке, как о ночном кошмаре. – У меня столько дел в ресторане... Нет у меня времени ехать в вашу Москву...

– Вы не поняли...

– То есть?

– Я в Ростове. Я звоню с автовокзала. Я приехала к вам.

На этот раз Мезенцев не сдержался и выговорился непосредственно в трубку.

– Я понимаю ваши эмоции, – почти неизменившимся голосом сказала Лена. – Но возникла такая ситуация...

– Эмоции, хреноции! – продолжал бушевать Мезенцев. – Ситуации, хренации... Ничего ты не понимаешь!

– Короче говоря, сейчас я приеду, и вы мне все выскажете в лицо, договорились?

– Стоп! – Мезенцев слегка потряс трубку в воздухе, как бы примериваясь для процедуры вправления мозгов кому‑нибудь, неважно кому, Алику или Лене Стригалевой. – Ничего мы не договорились...

– Почему?

– Что у тебя там за проблемы?

– Ну, это долгая история...

– Они серьезные, эти проблемы?..

– Да, – здесь она не колебалась ни секунды.

– Тогда не надо ко мне ехать.

– А‑а... Поняла.

– Возьми такси и поезжай к парку Первого мая.