Мэри стиснула руки, наклонилась вперед и напряженно ждала, что ответит Генриетта. Страстное желание сердца выражалось в ее маленьких некрасивых глазах. Генриетта с удивлением посмотрела на нее. В сущности, она вовсе не любила Мэри, но давно заметила, что Мэри не глупа, не особенно разборчива в средствах; теперь вот выяснилось, что она находится в большом затруднении. Что же, Генриетта может воспользоваться этим обстоятельством, если захочет.

- Жаль, что ты истратила свои деньги, - сказала Генриетта. - А как насчет Китти О'Донован? У тебя есть какой-то план, Мэри. Какой?

- У меня великолепный план. Я могу устроить так, что Китти будет опозорена. Но, Генриетта, ты...

- Да, что же я должна сделать?

- Дай мне... дай мне двенадцать фунтов, которые я взяла из сберегательной кассы.

Генриетта помолчала, прежде чем ответить.

- Как спокойно ты говоришь это, - наконец произнесла она. - Я должна дать тебе двенадцать фунтов?

- То, что я скажу тебе, стоит тридцати или сорока фунтов, а я прошу только двенадцать. Что такое двенадцать фунтов для такой богатой девочки, как ты?

- Я, конечно, могла бы дать тебе эти деньги.

- О, Генни... если бы ты дала! Генни, я готова умереть за тебя, если ты дашь!

- Но что стоит таких денег? Не расскажешь ли ты мне прежде?

- Выручи меня, и тогда я расскажу.

- Хорошо, будут деньги.

Генриетта подошла к столику, отперла ящик и достала кошелек.

- Вот, возьми, - сказала она, протягивая Мэри деньги. - Но если ты не поможешь мне...

- О, Генриетта, как я люблю тебя!

- Мне нужна не любовь, а помощь. Я желаю занять должное место. И нужно убрать с моей дороги эту ирландку.

- Все твои желания исполнятся, - сказала Мэри дрожащим от волнения голосом. - Теперь я расскажу тебе все, что случилось.

- Пожалуйста. И побыстрее.

- Хорошо, Генни. Ты знаешь, что наша начальница требует строгого исполнения школьных правил.

- Да, Мэри. Продолжай.

- Позавчера вечером, накануне праздника, я не могла заснуть и вышла в сад.

- Но, Мэри, ты же сама нарушила одно из правил, - усмехнулась Генриетта.

- Меня никто не видел. Ты ведь никому не скажешь? Я вышла потихоньку и погуляла немного. Тогда же я увидела, как наша примерная Китти О'Донован сидела за столом и писала письмо.

Генриетта удивленно взглянула на Мэри.

- Да, она писала письмо. Думаю, что отцу.

- Это все?

- Нет, далеко не все. Я расскажу тебе, что случилось сегодня утром.

- Сегодня утром?

- Да, слушай. Миссис Шервуд позволяет нам переписываться с родителями и не читает этих писем. Она говорит, что даже учительницы не должны стоять между детьми и родителями. Но все другие письма должны просматриваться ею.

- Ну да, я знаю это, - сказала Генриетта. - У меня, например, нет ни двоюродных братьев, ни двоюродных сестер, ни подруг, которым я особенно хотела бы писать. А так как я единственный ребенок у моих родителей, то мне некому писать, кроме них. Однако, Мэри, у тебя такой взволнованный вид...

- Есть отчего быть взволнованной. Слушай самое интересное. Весь вчерашний день я не могла спокойно смотреть на королеву мая, которая прямо вся светилась от счастья. В то время как по отношению к тебе, дорогая Генни, была совершена чудовищная несправедливость. Потому что ты более всех других достойна этого титула. Я так переживала из-за тебя, Генни! Так переживала, что не могла спокойно спать. Я встала и, стараясь не разбудить сестер, вышла из комнаты.