— Ммм, говорят, что она творит чудеса, Аннаграмма, — сказала Петулия. — И, ммм, говорят, что она может подсматривать за людьми даже на расстоянии в несколько миль от них…

— Да, так говорят . - ответила Аннаграмма, — И это все потому, что ее боятся! Она всех застращала! Это все, чем она занимается — стращет людей и дурит им головы! Это устаревшее  ведовство, вот что это такое. И я  считаю, оно недалеко ушло от хихиканья. Госпожа Ветровоск наполовину выжила из ума, вот что еще говорят про нее.

— Мне она полоумной не кажется.

— Кто это сказал?  — резко спросила Аннаграмма.

Все поглядели на Тиффани, которая пожалела, что у нее вырвались эти слова. Но сейчас ей ничего не оставалось, кроме как продолжать говорить.

— Она только старая и строгая. — сказала Тиффани. — Но она довольно… вежливая. И она не хиихкает.

— Ты встречалась с ней?

— Да.

— И она  разговаривала с тобой , да? — ядовито сказала Аннаграмма. — Было ли это до того, как ты выпинула Королеву Фей или после?

— Сразу после. — ответила Тиффани, не привыкшая к такого рода иронии. — Она прилетела на метле, — и добавила. — Я не  лгу.

— Конечно же, не лжешь. — сказала Аннаграмма, мрачно улыбаясь. — И, я полагаю, она поздравила тебя.

— В общем-то нет. — ответила Тиффани. — Она казалась довольной, но в общем, кто ее знает.

И затем Тиффани сказала нечто по настоящему глупое. Много времени прошло и много всяких разных событий произошло, прежде чем она перестала напевать "Ля, ля, ля", при каждом воспоминании об этом вечере, чтобы заглушить стыд.

Она сказала — И она дала мне эту шляпу.

И они все в один голос спросили: — Какую шляпу ?

Петулия отвела ее в коттедж. Она изо всех сил заверяла Тиффани, что верит  ей, но Тиффани знала, что Петулия лишь пыталась быть любезной. Тиффани бросилась верх по лестнице, когда мисс Левел попыталась ей что-то сказать, но она заперла дверь на засов, скинула ботинки и упала на кровать, прижав к голове подушку, чтобы заглушить смех, эхом звучащий у нее в голове.

Снизу доносились приглушенные звуки разговора между Петулией и мисс Левел, и затем стук двери, когда Петулия ушла.

Спустя какое-то время ботинки проскрежетали по полу, подтаскиваясь к кровати и аккуртано вставая рядышком. Освальд никогда не дремал.

Еще через какое-то время смех наконец-то замолк, хотя она была уверена, что он никогда полностью не исчезнет.

Тиффани могла осязать шляпу. По крайней мере, она раньше  могла осязать ее. Вымышленную шляпу на своей настоящей голове. Но никто другой так и не смог ее увидеть, а Петулия даже помахала рукой над головой Тиффани и обнаружила полное отсутствие шляпы.

Самое худшее было — а выбирать, что хуже всего было трудно, настолько унизительным все было — когда Аннаграмма сказала: — Не смейтесь над ней. Это слишком жестоко. Она лишь глупая, вот и все. Я говорила вам, что эта старуха дурачит людей!

Первый Помысел Тиффани беспорядочно метался по кругу. Второй Помысел носило бурей. И лишь Третий Помысел, хотя и был он еле слышен, подумал: Несмотря на то, что твой мир окончательно и полностью разрушен и ничто его не спасет, и что ты сама совершенно безутешна — хорошо было бы, если бы тебе принесли тарелку с супом…

Третий Помысел Тиффани поднял ее с кровати и подвел к двери, где заставил ее руки отворить засов. Затем он позволил ей снова кинуться в кровать.

Через несколько минут на лестничной площадке послышались шаги. Как хорошо знать, что ты не ошиблась.