|
Если да, то когда? Если да, то где? И, прежде всего, хотелось бы понять зачем? Какие серьезные причины заставляют их вести себя подобным образом? – Лейтенант посмотрел на де Граафа. – Цель подобного поведения – обработать жертву. Держать ее в постоянном страхе. Это новая форма шантажа. И я не вижу причин, почему бы это не сработало. У меня предчувствие, что мы в самом ближайшем будущем получим новые сообщения от FFF. Эти люди не станут объяснять причины своего поведения. И даже не станут выдвигать никаких особых требований. Вовсе нет. Не так ведут психологическую войну. Это делается иначе. Вы просто поворачиваете колесико, чтобы подтянуть веревку на дыбе. Медленно, очень медленно. Через определенный период времени. Это дает возможность жертве хорошенько подумать о безнадежности ситуации, в то время как ее воля сокрушается. По крайней мере, мне кажется" что именно так действовали в средние века. Разумеется, в те времена использовали настоящую дыбу.
Де Йонг мрачно заметил: – Кажется, вы немало знаете о том, как работает мозг преступника. – Кое‑что знаю, – ван Эффен улыбнулся, соглашаясь с ним. – Но я не стал бы давать вам советы, как управлять аэропортом. – И какой же вывод я должен сделать из того, что вы сказали? – Мистер ван Эффен хотел сказать, что специалист всегда доводит дело до конца. – Де Грааф сделал успокаивающий жест. – Дело в том, что мой коллега является автором общепризнанного учебника по психологии преступников. Сам я этот учебник не читал. Итак, Питер, вы, кажется, уверены, что FFF очень скоро с нами свяжется. Хотя и не для того, чтобы рассказать нам о себе или о своих целях. Свяжется, чтобы сообщить нам... что? Где и когда нам ожидать их следующей... демонстрации? – Что же еще? Наступило долгое и довольно тягостное молчание. Его прервало появление официанта, который подошел к де Йонгу. – Телефонный звонок, сэр. Лейтенант ван Эффен здесь? – Это я. Лейтенант следом за официантом вышел из столовой. Через минуту он вернулся и обратился к де Граафу. – Звонил сержант‑дежурный. Несколько часов назад два человека заявили о пропаже катеров. Это любимое занятие мелких судовладельцев. Сержант, который принял их заявления, не счел нужным сообщить в управление. Он, конечно, был прав. Катера уже нашли. Один из них, кажется, захватили силой. Сейчас оба судна у нас. Я приказал отправить на них пару специалистов, чтобы снять отпечатки. Катера вернут владельцам, но самих владельцев на борт не пустят. Если у вас есть время, сэр, то мы можем допросить обоих судовладельцев, когда закончим здесь с делами. Оба живут менее чем в четверти километра отсюда. – Эта ниточка куда‑нибудь ведет? – Нет. – Я тоже так думаю. Однако нужно использовать любые зацепки. Мы можем пойти сейчас и... Ван Эффен осекся, так как перед ним появился тот же официант. – Снова телефон. На этот раз вас, полковник. Де Грааф вернулся буквально через несколько секунд. – Йонг, у вас здесь есть стенографистка? – Да, конечно. Жан! – Да, сэр! – ответил, вскакивая, светловолосый молодой человек. – Вы слышали, что сказал полковник? – Да, сэр. – Он посмотрел на де Граафа. – Что мне ей сказать? – Попросите стенографистку записать то, что ей сейчас скажут по телефону. И пусть отпечатает мне этот текст. Ты, Питер, определенно, ясновидящий. – Это FFF? – Да. Точнее, это пресса. FFF потребовались услуги прессы. Обычный анонимный звонок в газету. Помощник редактора, который отвечал на звонок, оказался сообразительным и записал разговор на пленку. Но я думаю, что это нам совершенно ничего не даст. |
