Они свернули к северу, одолели довольно-таки крутой подъем и въехали на бульвар Заходящего Солнца, ведущий в центр района Беверли-Хиллз. Позади остался один из самых элегантных в городе ресторанов – «Скандия».

Сверкающие огни дискотек. Ночной клуб, специализирующийся на оккультизме. Еще один – вотчина знаменитого эстрадного гипнотизера. Театры комедии. Клубы рок-н-ролла. Гигантские афиши. И огни – море огней.

Фрэнк повернул на восток. Теперь огней становилось все меньше; появились первые признаки упадка. То там, то здесь возникали островки, похожие на злокачественные опухоли, разъедающие здоровое тело города: дешевые бары, клубы стриптиза, массажные кабинеты, книжные магазины, торгующие порнографией, жилые дома, срочно нуждающиеся в капитальном ремонте. Метастазы разрастались, захватывая все новые участки живой плоти. Внезапно в сиянии красных и голубых огней перед ними вырос бар «Большой толчок».

Интерьер бара ничем не отличался от того, какой они только что видели в «Парадизе», разве что здесь было больше разноцветных огней да посетители выглядели малость поагрессивнее. Но их роднило общее ощущение сексуального голода и одиночества.

Бармен ничем не смог быть им полезен, а единственная посетительница, высокая брюнетка с фиалковыми глазами, заверила детективов, что они смогут найти Бобби в «Янусе», дискотеке в районе Вествуд. Она как раз видела его там два последних вечера.

Снова оказавшись в машине, Фрэнк проворчал:

– Нас только и делают, что отфутболивают из одного места в другое.

– Так чаще всего и бывает.

– Время позднее.

– Да.

– Наведаемся в «Янус» или отложим до завтра?

– Давай лучше сейчас, – ответил Тони.

– О’кей.

Они развернулись и снова поехали по направлению к бульвару Заходящего Солнца, от разъедаемых раком районов к блеску и роскоши Беверли-Хиллз.

Как обычно, когда он подозревал Тони в готовности начать разговор, Фрэнк включил рацию и стал слушать вызовы. Кажется, за последние несколько часов в этой части города не случилось ничего из ряда вон выходящего. Семейная ссора. Подозрительный тип на автомобильной стоянке на улице Хилгард – необходимо проверить, что это за птица.

И вдруг эфир ожил. Поступил вызов от женщины, которая подверглась разбойному нападению. Покушение на изнасилование с применением оружия. Осталось невыясненным, скрылся ли налетчик или прячется где-то поблизости. Имела место стрельба, но опять-таки неясно, кто стрелял: преступник или жертва.

– Придется работать вслепую, – прокомментировал Тони.

– Это в трех кварталах отсюда, – подхватил Фрэнк.

– Через минуту можем быть на месте.

– Да уж раньше, чем патрульная машина.

– Хочешь принять в этом участие?

– Само собой.

– Тогда я доложу.

Тони взял микрофон, а его напарник резко нажал на газ. У Тони бешено, в такт двигателю, заколотилось сердце. Он ощутил охотничий азарт и одновременно холодок под ложечкой. Он вспомнил еще одного своего бывшего напарника, Паркера Хатчисона, у которого напрочь отсутствовало чувство юмора. Всякий раз, когда они отвечали на вызов, он произносил одну и ту же сакраментальную фразу: «Ну вот, сейчас нас убьют». И так каждую смену, из дежурства в дежурство, пока Тони не шуганул его. Но с тех пор в такие минуты, как эта, у него в ушах начинал звучать похоронный голос Хатчисона: «Сейчас нас убьют».

Тони вгляделся в смутные очертания домов, слабо освещенные уличными фонарями.