Всадник остановил лошадь в нескольких шагах от собравшейся толпы. Паренек настороженно оглядел ковбоев, старательно при этом кутаясь в плащ, явно для него широковатый. Лицо мальчика почти закрывала грязная шляпа. Из-под опущенных полей на Дрю в упор глянули синие глаза. Потом юноша опустил взгляд и обратился к другим всадникам.

— Мне нужен старший, — проговорил он ломающимся голосом.

— Зачем? — спросил один из погонщиков, подтолкнув локтем товарища. — Хочешь продать своего рысака? Вон тот парень, рядом с пегим, может быть, заинтересуется.

Снова раздался гогот, и юноша быстро взглянул на Дрю.

— Ищу работу, — пояснил он, не обращая внимания на смешки. — Слышал, здесь нанимают работников.

— Лилипутов? — усмехнулся Дэмиен. — Плохо слушал. У нас работников достаточно. И даже более чем достаточно, — добавил он, бросив неприязненный взгляд на Дрю.

— Я прочел в газете объявление о перегоне скота, — возразил юноша. — Там было сказано, что требуются работники. Я хочу поговорить со старшим.

Дрю поразила настойчивость юнца, но все места действительно были заняты, несмотря на мизерную оплату — пятьдесят долларов и кормежка. Многим гораздо более опытным погонщикам было отказано. Казалось, все ковбои Запада стремились принять участие в грандиозном перегоне скота Керби Кингсли, который уже называли историческим.

— Я отведу тебя к старшему, — сказал Дрю. — Иди за мной.

И, не обращая внимания на явное недовольство Дэмиена, он направился к загону для скота.

Держа пегого под уздцы, Дрю, прихрамывая, подошел к закутку, где Керби устроил окончательный отбор лошадей: всего семьдесят — по десять на человека, плюс шестнадцать мулов для двух фургонов.

— Мистер Кингсли!

Дрю теперь не называл Кингсли по имени в присутствии других, не желая вызывать еще большее к себе раздражение. Он теперь был просто работником в «Круге-К», и не более того.

Керби обернулся, увидел его, заметил, что приятель хромает, и сотворил на своем лице гримасу, которая, как Дрю уже знал, означала улыбку.

— Я предупреждал тебя насчет норова здешних лошадей.

— Предупреждал, — поморщившись, подтвердил Дрю. — Больше я не стану их недооценивать.

— Хорошо. Насколько я понимаю, ты не сильно пострадал?

— Если не считать моего самолюбия.

Керби чуть заметно усмехнулся и перевел взгляд на спутника Дрю.

— И это называется конь?

Паренек дерзко вздернул подбородок.

— Он не виноват, что о нем никогда не заботились. Стойкости и терпения ему не занимать.

— Как тебя зовут?

— Гэйб Льюис.

— И какое у тебя ко мне дело, Гэйб Льюис?

— Да вот, слышал, что вы нанимаете на работу.

— Мужчин, — сказал Керби, — не мальчишек. Сколько тебе? Четырнадцать? Пятнадцать?

— Шестнадцать, и я уже три года живу один.

— Когда-нибудь работал на перегоне скота?

Гэйб Льюис заколебался. Дрю, казалось, даже видел, как в его голове лихорадочно крутятся шарики. Юнец хотел солгать и солгал бы, если бы не опасался, что его уличат во лжи.

— Нет, но я быстро учусь, — ответил он, еще выше задрав подбородок.

— Нам больше работников не требуется. — Керби повернулся к нему спиной.

Услышав решительный отказ, паренек покраснел.

— Мистер Кингсли!

Кингсли нехотя обернулся.

Когда юноша вновь заговорил, в его голосе уже не было воинственности, только мольба.