Таково мнение Джона Карра. Я же от себя добавлю: у шотландцев есть три привязанности, которые неизменно ставят в тупик англичан, — Бернс, волынка и хаггис. Из этого набора лишь хаггис поддается какому-то пониманию (особенно, если употреблять его с большим количеством виски).

Тем временем празднество на улицах Бреймара набирало силу. Девушки в килтах отплясывали зажигательные флинги, и серебряные медали блестели на их бархатных жакетах, подобно начищенным пуговицам на костюмах «перламутровых короля и королевы». Седобородые старики, цветом лица напоминавшие старинное красное дерево, скинули с плеч куртки и теперь стояли, подпирая плечами вес кейбера. Молодые дюжие горцы соревновались в толкании кейбера: предварительно они крутились на месте не хуже «вертящихся дервишей» и лишь потом — набрав скорость — толкали бревно (между прочим, при вращении становилось видно, что под килтами на них надеты короткие клетчатые штаны; говорю это специально, дабы успокоить щепетильных английских дам, поскольку знаю, что данная тема активно дискутируется за границей!). Попадались в толпе и волынщики. Одни из них расхаживали взад и вперед, извлекая из своих инструментов те самые звуки, которые вызвали стойкое отвращение у сэра Джона Kappa. Другие стояли на месте, отбивая ритм ногой в шотландском башмаке и оглашая окрестные холмы дикими и печальными мелодиями пиброха.

Внезапно все стихло — это гонец принес известие о том, что королевское семейство выехало из Балморала. Кланы Мэйфера и Белгравии с надеждой встрепенулись на складных стульях. На холмах обозначилось движение, раздались пробные звуки волынок. Наконец показался королевский кортеж: в глазах рябило от королевских тартан Стюартов, последовали поклоны, королевскую чету в окружении придворных проводили в деревенскую беседку, где они должны были принимать приветствия кланов. Это величайший миг для всего Бреймарского собрания. Члены кланов потянулись через поле — большинство из них являлись ветеранами королевской охоты и всю свою жизнь провели на окрестных холмах. Шествие было очень красочным: гремели барабаны, развевались знамена, играли военные пиброхи. Первыми шли Стюарты из Балморала, на плечах они несли лохаберские топоры. За ними следовали Макдаффы со своими древними пиками, затем — Фаркуарсоны со сверкающими на солнце клейморами. Приближаясь к условленному месту, вожди кланов подносили к губам эфесы мечей и отдавали военный салют королевской чете.

— Равнение налево!

По этой команде десятки загорелых лиц обернулись в сторону беседки. И что это были за лица! Среди них попадались и молодые, и старые, но именно старые привлекали особое внимание, ибо так походили на лица патриархов из старинных саг. В это трудно поверить, но если бы вы оказались участником королевской охоты на оленей, то вашим слугой стал бы один из благородных стариков с львиным профилем.

Если вы прикроете глаза, то легко сможете представить себе другое — более дикое и грубое — собрание на берегах Мара. И поймете, как выглядела на Куллоденском поле пехота — та самая, которая после первого залпа отбрасывала в сторону мушкеты и с мечами в руках бросалась на вражеские штыки. А теперь мне хочется спросить: в чем же заключается урок Бреймарского собрания? Мне кажется, что урок этот (если он вообще существует) состоит в следующем: в тот миг, когда последняя колония кельтов уступила место современному миру, из нашей жизни ушло нечто героическое и благородное…

Празднество продолжалось до самой темноты.