Не говоря больше ни слова, он вышел из библиотеки и пронесся мимо удивленного Насонби, входившего с прохладительными напитками. Дворецкий благородно скрыл свои чувства — как-никак он работал в этом доме много лет — поставил поднос и вышел вон.

— Все прошло хорошо, — сказал Грей. — Минни посоветовала?

Брат взглянул на него в раздражением.

— Мне не нужны советы Минни, чтобы знать, чем может обернуться для нас этот поединок.

— Ты мог бы остановить его, — заметил Грей и наполнил один из хрустальных бокалов темно-красным и душистым вином.

Хэл фыркнул.

— Я? Да, если только запереть его. Ничто другое не сработает. — Он заметил упавшую вазу и рассеянно поднял ее, взял в руки маленькую ромашку. — У него есть право выбора оружия. — Хэл нахмурился. — Как думаешь, может быть, шпага? Она надежнее пистолета, если действительно собираешься кого-то убить.

Грей ничего не ответил; Хэл застрелил Натаниэля Твелветри из пистолета; намного позже он сам убил Эдвина Николса на пистолетной дуэли, хотя это и оказалось чистой случайностью. Тем не менее, с технической стороны Хэл был прав. Пистолеты давали осечки, и очень немногие били точно на расстоянии больше нескольких футов.

— Я не знаю, как он со шпагой, — продолжал хмуриться Хэл, — но я видел, как он двигается, его выпад будет по крайней мере на шесть дюймов глубже, чем у Твелветри. — Насколько мне известно, он не держал в руках оружия лет семь или восемь.

— Я не сомневаюсь в его рефлексах, — мимолетная память услужливо подсказала, как Фрейзер поймал его на дороге, споткнувшегося под страстные стоны лягушек и жаб, — но не ты ли постоянно бубнишь о необходимости постоянно тренироваться?

— Я никогда не бубню, — сказал обиженный Хэл. Он повертел ромашку в пальцах, роняя на ковер белые лепестки. — Но, если я позволю ему драться с Твелветри, а Твелветри убьет его… ты, как его поручитель на досрочное освобождение, получишь большие проблемы.

Грей почувствовал внезапный спазм в животе.

— Я не рассматриваю ущерб своей репутации, как худшую потерю, — сказал он, представляя себе, как Джейми Фрейзер умирает на рассвете, орошая своей горячей кровью его преступные руки. Он проглотил вино, не почувствовав вкуса.

— Я тоже, — признался Хэл, отпуская оборванный стебель. — Я бы предпочел, чтобы он не умирал. Мне нравится этот человек, буйный, упрямый, но он мне нравится.

— Не говоря уже о том, какую услугу он нам оказал, — подтвердил Грей с заметной дрожью в голосе. — Ты хоть понимаешь, чего ему стоило рассказать нам?

Хэл бросил на него быстрый твердый взгляд, но потом отвел глаза и кивнул.

— Да, — сказал он тихо. — Ты знаешь, какую клятву верности дают помилованные якобиты?

«Да не увижу я никогда свою жену и детей, отца и мать и прочих родичей. Да буду я убит в бою, как трус, и останусь в чужой земле без христианского погребения вдали от могил моих предков и родных…».

Грей мог только поблагодарить Бога за то, что Фрейзер уже несколько лет находился в тюрьме к тому времени, когда лорд Джон был назначен начальником в Ардсмуир. У него не достало бы сил слышать, как Джейми произносит эти слова, или видеть выражение его лица при этом.

— Ты прав, — сказал Хэл, глубоко вздохнул и потянулся за печеньем. — Мы в долгу перед ним. Но если он убьет Твелветри, что тогда? Ведь нет шансов на дуэль до первой крови, я правильно понимаю? Нет, конечно, нет. — он стал ходить взад и вперед, покусывая печенье. — Лучше выдержать бурю морскую, чем подлость людскую, как говорят моряки.