Бойлз покачал головой.

— Думаю, нам лучше просто пройтись, — ответил он, подтверждая свои слова легким прикосновением к локтю Грея. — Я очень недоволен вами, милорд, — продолжал он будничным тоном, пока они медленно шли вдоль Грехем-стрит.

— Вы? — коротко сказал Грей. — Мне жаль это слышать.

— Да, так и должно быть. Ведь вы убили одного из моих самых ценных агентов.

— Одного из… кого?

Он остановился, уставившись на Боулза, но настоятельным жестом был побужден продолжать движение.

— Эдуард Твелветри под моим руководством в течении нескольких лет занимался подавлением якобитских инср… инсургентов — тень досады мелькнула на лице Боулза, когда он запнулся на слове «инсургенты», но Грей был слишком встревожен заявлением Боулза, чтобы позлорадствовать.

— Хотите сказать, он работал на вас? — он даже не попытался смягчить грубость, но Боулз не отреагировал на тон.

— Именно это я и имею ввиду, милорд. Он потратил много времени и усилий, чтобы войти в доверие к майору Сиверли, как только мы поняли, что Сиверли может представлять интерес в этом отношении. Вы знаете, что его отец был одним из «диких гусей», улетевших из Лимерика?

— Да, — сказал Грей. Его губы онемели. — Я знал.

— Это такое большое неудобство, — укоризненно сказал Боулз, — когда господа затевают собственное расследование, мешая профессионалам.

— Очень жаль, что причинил вам неудобства, — ответил Грей, начиная сердиться. — Вы хотите сказать, что Эдуард Твелветри не был предателем?

— Напротив, милорд. Он служил своей стране благороднейшим образом, работая втайне и опасности, чтобы победить врагов короны. — на этот раз в бесцветном голосе прозвучали теплые ноты, и, взглянув на своего нежеланного спутника, Грей понял, что Боулз не просто сердится, он был очень зол.

— Почему, черт возьми, он не сказал мне это в частном порядке?

— А почему он должен был доверять вам, милорд? — бойко парировал Боулз — Вы родом из семьи, запятнанной тенью измены.

— Это не так!

— Не фактически, может быть, но опосредованно, — с поклоном согласился Боулз. — Вы хорошо себя вели в деле с Бернардом Адамсом и его соратниками, но даже очищение имени вашего отца не сотрет пятна с вашей фамилии, это сделает только время. Время, а так же поступки вашего брата и вас.

— Что вы, черт побери, имеете ввиду?

Боулз приподнял плечо, но воздержался от прямого ответа.

— И вообще, сообщить о своей деятельности хоть кому-нибудь для Эдуарда Твелветри значило рисковать всей нашей работой. Правда, теперь майор Сиверли мертв, но…

— Подождите. Если все, что вы говорите мне, правда, то почему же Эдуард Твелветри убил Сиверли?

— О, нет. Он не убивал, — сказал Боулз, как будто этот вопрос не имел значения.

— Что? Кто же это сделал? Уверяю вас, это был не я.

Тихий скрип, толчками выходивший из горла Боулза, видимо, считался смехом.

— Конечно, нет, милорд. Эдуард сказал мне, что Сиверли убил тощий ирландец со вьющимися волосами. Он услышал громкие голоса и подошел ближе, чтобы узнать, что происходит, и слышал, как тот кричал майору, будто знает, что Сиверли украл деньги. За спором последовали звуки потасовки. Твелветри не хотел выдать себя, поэтому осторожно подкрался к беседке, и увидел, как забрызганный кровью человек перепрыгнул через перила и поспешил в лес.