Помимо учета всех необходимых деталей, вроде видеофиксации транспортного средства, когда и где оно было снято и тому подобных вещей, камеры АРНЗ также делают два снимка: одно фото номерного знака и одно – всего транспортного средства. Когда Брэдшоу сказала, что у нее есть «иллюстрированные» данные АРНЗ, она имела в виду, что загрузила эти фотографии. И вероятно, чтобы упростить дело для своих коллег, привыкших работать по старинке, она затем все распечатала.

Но стоимость этого не имела значения… У Брэдшоу были две докторские степени, она была членом Математического института в Оксфордском университете, и ее IQ был выше, чем у всех, о ком По когда-либо слышал. И раз она говорила, что убийца был где-то в этом ворохе бумаг, то, значит, так и было.

Он уселся читать списки. Флинн сделала то же самое.

Брэдшоу улыбнулась.

АРНЗ – фантастический инструмент для расследования, когда точно знаешь, что искать, но его большая слабость заключалась в том, что забрасывать широкую сеть поиска было практически бесполезно. В нее попадало все сразу, и По знал, что именно поэтому Гэмбл не особенно утруждался на этот счет. По был уверен, что в какой-то момент Гэмбл поручил детективам проверить АРНЗ, но это было для галочки, а не в качестве реальной следственной стратегии. У него не было возможности сократить этот список из тех же шести цифр, которые нашла Брэдшоу. Но детективы Гэмбла не были математическими гениями. А Брэдшоу была.

Для обзора оставалось огромное количество данных, но По не потерял фокус. Его вера в Брэдшоу была абсолютной; ответ был где-то там. Когда он прочел страницу, Брэдшоу забрала ее и прикрепила к стене лишь по ей известному принципу. Это была хорошая идея. Взгляд на коллаж давал другую точку зрения и возможность увидеть все по отдельности. Конечно, в какой-то момент им придется иметь дело с гневом управляющего отелем, когда он увидит, что они сделали с его свежеотделанной стеной, но это было проблемой завтрашнего дня. Или проблемой Флинн. Во время перерыва, чтобы размять ноги, По подошел к офисному мольберту – его предоставил отель, но они еще ни разу им не пользовались. Брэдшоу нахмурилась, глядя на такие технологически отсталые инструменты, когда По взял маркер из лотка внизу. Он подошел к стене и принялся ставить красные кресты на автомобилях, которые он мог с уверенностью исключить.

Из 804 автомобилей более 30 были полны пассажиров. Он зачеркнул их красным крестом, сомневаясь, что Сжигатель привез толпу соучастников к своим кострам. Он исключил все мотоциклы; они могут проехать куда угодно, но их нельзя использовать для перевозки жертв, контейнеров с катализаторами и кольев. Было еще четыре микроавтобуса, и хотя фотографии были небольшими, По мог видеть, что это благотворительные организации, перевозящие взрослых с трудностями в обучении. Он зачеркнул и их.

Были и другие авто, которые он был счастлив вычеркнуть. С полицейскими машинами все было очевидно. Вполне возможно, что Сжигатель был полицейским, но полицейские автомобили не использовались одним человеком; на них по восемь или десять часов работала одна смена, а затем они тут же выезжали со следующей. Он вычеркнул машины «Скорой помощи» по той же причине.

Затем настала очередь фургонов для перевозки заключенных. В течение многих лет лозунг округа гласил: «Камбрия: безопасное место для жизни, работы и туризма», и, если не считать Сжигателя, так оно и было. Но по-прежнему оставались мошенники и прочие негодяи, и хотя число судов сократилось, число идиотов не уменьшалось.

Фургоны «GU-Секьюрити» – службы тюремных перевозок – часто встречались на камбрийских дорогах, поскольку обслуживали суды округа и его единственную тюрьму. Но на них тоже работали посменно.