Водитель дисциплинированно остановился, приготовив документы для проверки, и даже улыбнулся подошедшему полицейскому, ибо неприятности боевому российскому экипажу "Понтиака" способен был принести лишь предатель Трепетов, однако тот беспробудно спал, привалившись щекой к мощному плечу одного из своих стражей и никаких сигналов "sos" категорически подать не мог.

Полицейский потянулся за документами, и - бросил в салон машины металлический предмет, зажатый в кулаке, сам же - отпрыгнув в сторону, за капот.

Бесшумно сверкнула нестерпимая вспышка, высветив каждую рытвинку и волосок на лицах сидевших в "Понтиаке" людей; вслед за ней салон мгновенно заполонили ватно-белые клубы усыпляющего газа, и уже через минуту бездыханный, дважды отравленный Трепетов и желтый портфель с полусгнившей эсэсовской формой заботливо перемещались из "Понтиака" в кузов "Фольсвагена".

"Полицейские" работали споро, но шесть человек в черных масках и комбинезонах, выпрыгнувшие из тьмы, обладали реакцией и приемами нападения еще более изощренными и отточенными: им, людям Краузе, потребовались считанные секунды, по истечение которых команда ЦРУ оказалась недвижно лежащей в придорожной канаве, за исключением водителя в полицейской форме, взятого в качестве "языка" и помещенного вместе с Трепетовым и злосчастным портфелем в багажник подъехавшего к месту горячих событий бронированного "Мерседеса".

- Магистр, портфель у нас. Но...

- Что "но", что "но"...

- Там... какая-то старая форма...

- Какая еще форма?

- Форма... Вонючая, сырая... И фуражка СС. С черепом. Мятая.

- И все?

- В портфеле - все. И еще: "объект" - не с нами...

- Что за идиотские сюрпризы! А кто же был в машине?!

- Русский. Нас ввело в заблуждение пальто...

- Пальто, русский, черт вас всех подери! Вы несете какую-то чушь!

- Мы все исправим, магистр! - Немедленно! - Не волнуйтесь, магистр!

Много незримых, однако же бурных страстей кипело той декабрьской ночью в тихом и сонном Карлсхорсте, но, также как тысячи его обитателей, ничего не ведал о них и виновник всей кутерьмы - Ричард Валленберг, спавший, а, вернее, лежавший, утратив сознание, в темноте выстуженной от раскрытой форточки, спальни.

ТРЕПЕТОВ И АВЕРИН

Аверин и Трепетов, прикованные наручниками к батарее центрального отопления, тянувшейся вдоль стены пустого гаража, очнулись практически одновременно и - с изумлением уставились друг на друга, припоминая те последние события своей сознательной жизни, что смутно хранила их воспаленная память.

- Леша, где мы? Что происходит, в натуре? - просипел Михаил, испытывая позывы к рвоте и сильнейшую головную боль.

Трепетов - с бледно-зеленым лицом утопленника, хотел было произнести: черт его, мол, знает, - но изо рта его вырвался всего лишь болезненный хрип.

- Напали на нас, что ли? - предположил Михаил каким-то озябшим голосом. - А?..

- Пи-ить... - прошептал Трепетов с мольбой в голосе.

Будто услышав его, в гараж из боковой двери - видимо, ведущей в недра некоего дома, своей стеной к гаражу примыкаюшего, появился мужчина лет тридцати в теплом плаще с погончиками, идеальным пробором в набриолиненных волосах, с гладким бледным лицом и ртом, перекошенным в фальшивой улыбочке.

- Тысяча извинений за столь неудобный ночлег, произнес он по-русски с явным германским акцентом, учтиво наклонив пробор и неспокойно смотря исподлобья. - Сейчас вами займется врач. Ма-арти-ин! - крикнул он в сторону двери, и в гараже появился сутулый верзила - прилизанный, в белой рубашке и черном галстуке.

Верзила осклабился, показав крупные как у лошади зубы, коричневые от табака и, вытащив из кармана брюк ключи, отковал от батареи обессиленных узников.

- Прошу, - указал тип в плаще на проход в дом, первым поднявшись к нему по низкой металлической лесенке, вмурованной в бетонный пол гаража.