Клоули подставил под лоб ладонь и осторожно опустил голову Октава на стол, потом медленно поднял взгляд и посмотрел в глаза другого Торна.

Глава двенадцатая

Высокий Небесный Зал Опалового Креста изменился так сильно, что вряд ли можно было представить, как он выглядел всего три дня назад. Лишь карта Земли и карта Вселенной все еще занимали господствующее положение. На карте Земли было видно множество маленьких огоньков, они указывали расположение космопортов, предпринятых оборонных мероприятий, военных штабов. На звездной карте тоже сияло множество огоньков, главным образом, вблизи сектора Марса, представляя фактическое расположение космического флота.

Оборонные мероприятия Земли не шли ни в какое сравнение с могучей силой гипотетического марсианского флота, вторгающегося с Марса на Землю. Это, казалось, была армада, против которой просто не могло быть сопротивления.

Остальные стены Небесного Зала были начинены всевозможной аппаратурой: экранами, субтронными счетными машинами и различными приборами, которые можно обозревать с центрального стола. Определенный сектор этих устройств относился к штаб-квартире, устроенной в здании Опалового Креста. Другие сектора составляли связь с другими наблюдательными и контрольными пунктами.

В настоящее мгновение отдельные контрольные места были не заняты. Никого не беспокоили выключенные вычислительные машины и другие приборы. Длинные ряды экранов были серыми и безжизненными. Казалось, что они стояли в каком-то музее.

Лица сидящих за центральным столом мужчин были пепельно-серыми и растерянными. Это были члены Всемирного Комитета.

Председатель Шилдинг сумрачно смотрел перед собой. Конджерли и Темпельмар вели себя совершенно пассивно. Клоули тоже был пассивен, но по нему было видно, что достаточно было малейшего толчка, чтобы встревожить его. Рядом с ним сидел Файрмур, на лбу которого висели капли пота.

Шилдинг стоял прямо у стола, объясняя остальным членам Всемирного Комитета, почему обслуживающий персонал отдельных приборов и устройств был удален из зала.

Голос его был ледяным и рассудительным.

— И тогда — продолжал он — когда астрономические снимки недвусмысленно показали, что в окрестностях Марса нет никаких враждебных мероприятий — даже ни малейшего признака присутствия вражеского космического флота — я больше не мог медлить. Под свою личную ответственность я отменил все оборонные мероприятия и приказал немедленно прекратить все действия. Это критическое событие случилось полчаса назад.

Неожиданно на стене зала засветился один из экранов. Как в открытом окне показалось лицо молодого светловолосого мужчины. Видимо, он растерялся, увидев, что многие приборы в зале без персонала. Он посмотрел по сторонам и потом включил свой усилитель:

— Сообщение из физического штаба: в непосредственной близости от этого места замечены дискретные темпоральные изменения.

Возможные причины пока установить невозможно…

— Вы получили приказ о немедленном прекращении всех оборонительных мероприятий? — перебив его, резко спросил Шилдинг.

— Да, но я думал…

— Мне очень жаль — проворчал Шилдинг — но этот приказ касается вашей службы.

— Ага — пробормотал молодой человек и, помедлив, кивнул и исчез с экрана.

Казалось, никто в зале не придал значения короткому диалогу. Конджерли и Темпельмар казались еще пассивнее, чем прежде.

Шилдинг снова повернулся к собравшимся.

— Более того, мы приходим к выводу, кто же мог скрываться за этим преступлением, жертвой которого уже пали более сотни человек. Это те люди, что погибли в ходе подготовки всевозможных оборонительных мероприятий в результате несчастных случаев.

При этих словах лицо Файрмура смертельно побледнело.