Молодые люди вытерли клинки. Фафхрд провел ладонью правой руки по своему одеянию и протянул ее вперед. Мышатник стянул с правой руки серую перчатку и пожал протянутую руку. Не обменявшись ни словом, они опустились на колени и закончили отбор добычи у лежащих без сознания воров. Поднявшись, Мышатник сначала сухим, затем промасленным полотенцем стер с лица смесь пепла с копотью, которая делала кожу темной.

Потом после быстрого вопросительного взгляда и кивка Фафхрда они пошли в том же направлении, в котором следовали Слевийяс и Фиссиф со своим эскортом.

Осмотрев Золотую улицу, они пересекли ее и продолжали идти в восточном направлении по Денежной, следуя предложению Фафхрда.

— Моя женщина в «Золотой миноге» — объяснил он.

— Захватим ее и пойдем к моей девушке — предложил Мышатник.

— Домой? — вежливо спросил Фафхрд.

— В Тусклый переулок — пояснил Мышатник.

— Там, где «Серебряный угорь»?

— За ним. Выпьем вместе.

— Стаканчик опрокину. Заправиться не помешает.

— Верно. Я тебе помогу.

Фафхрд остановился, снова вытер об одежду правую руку и протянул ее.

— Зовусь Фафхрдом.

И снова Мышатник потряс протянутую руку.

— Серый Мышатник — сказал он слегка вызывающим тоном, как будто предупреждая, что над его прозвищем смеяться не следует.

— Серый Мышатник, а? — заметил Фафхрд — Что ж, тебе удалось сегодня уничтожить пару крыс.

— Верно — Мышатник выпятил грудь и откинул голову. Потом, наморщив нос и улыбнувшись, он признался — ты и сам бы с легкостью справился со вторым. Я украл его у тебя, чтобы показать тебе свою скорость, кроме того, я был возбужден.

Фафхрд хмыкнул.

— И это ты говоришь мне. А я, как думаешь, себя чувствовал?

И снова Мышатник ухмыльнулся. И что такого, черт возьми, в этом парне, что он разогнал его обычную хмурость?

Подобный вопрос задавал себе и Фафхрд. Всю свою жизнь он не доверял людям небольшого роста, зная, что его собственный рост всегда вызывает у них зависть. Но этот малыш явно составляет исключение. Он попросит Коса о том, чтобы этот парень понравился Блане.

На северном углу Денежной улицы и улицы проституток горел фонарь, представляющий собой широкий, состоящий из ряда золоченых спиралей-конусов, куб. Свет его с трудом пробивался сквозь черную толщу ночного смога. Другой такой же фонарь был укреплен перед дверью таверны. Из тени в пятно света, отбрасываемого вторым фонарем, вступила Блана, красивая в своем узком бархатном платье и красных чулках. Единственным ее украшением был кинжал с серебряной рукояткой и расшитый серебром черный кисет, висящий на простом черном поясе.

Фафхрд представил Серого Мышатника, который держался почти с подобострастной любезностью. Блана внимательно изучила его и послала ему пробную улыбку.

Фафхрд открыл маленький кисет, отнятый им у высокого вора, так, чтобы луч света падал на его содержимое. Блана заглянула в кисет, обвила шею Фафхрда, теснее прижалась к нему и звучно поцеловала. Потом она переложила драгоценности в кисет, висящий у нее на поясе.

Когда она покончила с этим, он сказал:

— Слушай, я хочу купить кувшинчик. Расскажи ей, как все было, Мышатник.

Когда он вышел из «Золотой миноги», то левая рука прижимала к себе четыре кувшина, а тыльной стороной правой ладони вытирал рот. Блана нахмурилась. Он ухмыльнулся ей, а Мышатник приложился к кувшину. Они вновь пошли по Кэш в восточном направлении. Фафхрд сообразил, что хмурость относится не только к кувшину и перспективе очутиться на дурацкой мужской пирушке. Мышатник тактично зашагал впереди.

Когда его фигура превратилась в неясное пятно, маячившее сквозь толщу смога, Блана зло прошептала:

— Вы победили двух членов Воровского Союза и не перерезали им глотки?

— Мы убили трех бандитов — запротестовал Фафхрд — защищаясь.