Вымыв посуду, я пошёл пройтись по посёлку. По пути вынес мусор из кухни. Тот-то Валентина удивится завтра, что даже мешка с банками и бутылками, что стоял внизу, уже нет. А я пошёл по обыкновению за ферму.

Увидел нечто белеющее на горе и решил подняться, чтобы понять, что это.

Поднялся по камням и переступая через грибы. Жаль было, что не для кого собирать. Белевшейся вещью оказался кусок жести. Как он попал наверх — загадка.

Тут услышал над головой крик бургомистра. Прилетел откуда-то дежуривший. Поднял голову и увидел, что на его крик уже спешит целая стая.

Сообразил, что наверху их гнёзда, но далеко — они меня не сразу заприметили. Решил не дразнить гусей и пошёл вниз. Спускался осторожно. Опыт туриста подсказывал не торопиться, особенно выпивши. Оглянулся наверх и увидел, что сторожевой бургомистр сидит неподалеку на камушке и следит за мной. Стая исчезла, так как поняли, что я не собираюсь идти к их гнёздам. Вспомнилась моя поэма, где я пишу о белом медведе, когда его в горах атакуют птицы. Кто-то сегодня рассказывал о картине, когда птицы налетали на песца. Да, поляк, который у нас живёт, говорил мне об этом. Ну, я дошёл до дороги нормально.

Заглянул в часовню посмотреть, как она оформлена. Любопытно и не более того. Пора спать.

3 августа, вторник

Утром, может быть, разбудило солнце. Наконец-то не дождь. Умылся, побрился, оделся и пошли со Старковым завтракать. Потом сел за перевод.

Саша Роскуляк принёс телефонную трубку. Звонил из Лонгиербюена Поль, журналист «Свальбард Постена». Интересовался, каковы результаты его статьи в Баренцбурге. Рассказал, что знал. Он огорчён тем, что Мальцеву грозит потеря каких-то денег. Но ведь Мальцева никто за язык не тянул. Он сам говорил, что ничего не боится. Поль собирается приехать в пятницу для беседы с Цивкой. Мы решили, что в этом случае ему следует воспользоваться услугами официального переводчика Цивки.

Поработал над переводом неплохо, и пошли на обед. В столовой ввели новшество. Каждую порцию второго блюда взвешивают на весах. Это очень смешно. Сама раздатчица справедливо возмущается, говоря, что не взвешивать порции надо, а увеличивать норму раздачи, поскольку установленная норма очень мала. На собрании говорили именно о том, что порции маленькие, а Цивка ответил так, будто всё дело в раздатчицах, пообещав установить весы не только на раздаче, но и в зале для контроля. Да эти весы тоже стоят теперь, но смысла-то в этом никакого. Никто не проверяет, просто берут двойную порцию, если хотят нормально поесть, а, значит, и платят вдвое больше.

Съели по два беляша на второе, а по одному взяли домой на завтрак.

Поспал и двинулся в спорткомплекс. Разделся, ополоснулся под душем и — в бассейн, а там никого, что приятно, однако и воды, оказывается, было на донышке. То есть работники ПВК обнаружили, наконец, что вода совсем не такая чистая: был какой-то сброс, и вот решили заменить воду. Так что, во-первых, я был прав, когда подумал, что идёт заполнение нечистой водой, почему другие сразу не заметили, не знаю, а, во-вторых, теперь ещё дня три-четыре не придётся купаться в бассейне. Чёрт те что.

Пришлось идти опять работать. Но вскоре Старков предложил идти на ужин с Виктором. Пошли, поели и прогулялись немного в горы, то есть к озеру над Баренцбургом, точнее к резервному водохранилищу, в котором обычно было много воды, а теперь оказалось почти ничего. Странно. Никакой надёжности. И никому ничего не нужно. А грибов вокруг полно.

Пришли к своему научному центу по коробам. Опять поработал и снова пили чай с коржиками. И снова работа. А ночь уже.

4 августа, среда

Да, время начинает лететь. До отъезда остаётся чуть больше трёх недель, а почти ничего своего, то есть литературного, я не сделал, кроме нескольких стихотворений и начальных строк будущих стихов.