Жизнь из почти курорта быстро и неуклонно превращалась в сущий ад.

Дети офицеров перестали ходить в детские сады и школы, потому что их обзывали и били чеченские дети. Жены поувольнялись с работ, где их третировали чеченские начальники.

Однажды ночью неизвестные преступники, проникнув на территорию части, попытались напасть на часового с целью завладеть его оружием. Защищаясь, тот открыл стрельбу вначале в воздух, а потом на поражение, тяжело ранив нападавших. Нападавшими были четырнадцатилетние чеченские пацаны.

Возле ворот части собралась возбужденная толпа, требуя выдать им убийц детей. Бедного солдата, над которым собирались устроить суд Линча, спрятали в каптерке, потому что даже вывезти в безопасное место не могли, так как чеченцы останавливали и осматривали все выходящие из части машины. А применять против них силу было запрещено.

Не имея возможности добраться до истинного виновника, толпа избила двух подвернувшихся ей под руки и палки офицеров.

Всем все было уже ясно, ясно — что часть нужно срочно и организованным порядком выводить из Чечни. Пока не поздно. Но с приказом почему-то тянули!

Потом случилось неизбежное — чеченцы зарезали одного из офицеров. Ночью, возле подъезда его дома. Может, это было банальное ограбление, но вполне вероятно, что месть.

Командир своей властью приказал выдать офицерам, свободным от несения службы, табельное оружие. В целях самообороны. И, не надеясь на местную милицию, приказал наладить круглосуточное патрулирование военного городка и прилегающих территорий.

Командир решал возникшую проблему как умел и силами, которыми располагал. И, будьте уверены, решил бы — чеченцам тогда нечего было противопоставить оружию и организованности военных, если бы скоро не остался без личного состава.

Весной из части ушли отслужившие свой срок дембеля. А молодых на их место не прислали. Ни одного! И осенью тоже не прислали! В документах часть значилась как полноценная, а личным составом была укомплектована меньше чем на четверть! О боевой и политической подготовке разговор уже не шел — солдаты через день ходили в караулы. Офицеры в разговорах между собой крыли командование по матери, предполагая, что вряд ли это просто разгильдяйство. Те, что поумней и порасторопней и кому было куда, отправили семьи в Россию.

Лейтенанту Степанченко было некуда.

Скоро в части остались почти одни только офицеры. И остался полный комплект штатного вооружения, которое почему-то не вывозили. Уж лучше бы его чеченцам отдали, которые требовали его все настойчивей, считая уже своим. Но и отдавать — тоже не отдавали! О них словно забыли. Командир каждый день ругался по телефону матом, ему обещали решить вопрос в самое ближайшее время, но не решали. Офицеры ходили в караулы, как простые солдаты…

И лейтенант Степанченко тоже ходил, неделями не вылезая из части.

Потом случилось то, чего все ожидали. Но… все равно не ожидали!

В часть пришли чеченцы. Много вооруженных чеченцев, со всех сторон.

Они захватили КПП, окружили штаб и побежали к складам, о местоположении которых были прекрасно осведомлены.

Часовые, как было предписано Уставом, крикнули:

— Стой! Кто идет!

И выстрелили в воздух.

Им на помощь прибежала из караулки отдыхающая смена.

Запертые в штабе командиры лихорадочно крутили диски отрезанных телефонов, пытаясь дозвониться в Москву и в местный райотдел милиции.

Не ожидавшие встретить столь упорного сопротивления чеченцы залегли. Подставлять лоб под пули им не хотелось — это еще была не война. Они надеялись получить свое миром.

— Эй! — крикнули они. — Зачем стреляешь? Бросай автомат и уходи. Мы тебя не тронем! Это наше оружие — мы за него заплатили.

Часовые огрызались одиночными выстрелами, на всякий случай экономя патроны.