Из чего могу сделать вывод, что не так уж они виноваты. Ведь даже сторожа садового товарищества, который допустил разграбление грядок местными пацанами, с работы в три шеи гонят. А здесь речь не о ворованной морковке идет!

Значит, не пропустили, значит, предупреждали?

Тогда почему их предупреждениям не вняли?..

И за каким таким интересом этот подозрительно неуловимый Бен Ладен на Америку полез, с которой сам же кормился? Ему что, деньги лишние? И жизнь тоже?

И как его поступок можно оценить, если примерять к нему главный и единственно верный принцип раскрытия преступлений: хочешь найти преступника — ищи того, кому это выгодно!

Так кому?

Ему? А в чем его интерес? В том, чтобы его назначили главным злодеем и по всему миру с фонарями искали? Сомнительно.

Тогда кому? Кто со всего этого действа получил наибольший барыш?

Хм…

Главный барыш получила… пострадавшая сторона. Америка! Потому что нация заимела нового врага, обрела сверхидею и возможность, спустив с цепи военных, завоевать новые территории, благодаря чему продемонстрировать свою силу, укрепить свою экономику и свой шатающийся доллар. А что они при этом говорят и как скорбят, не суть важно — важно, как голосуют! За своего президента голосуют, рейтинги которого взлетели на недосягаемую высоту, хотя это он террористов прохлопал, то есть тех грабителей на грядки допустил, и его, по совести говоря, нужно было бы в три шеи… А ему повышение вышло… Рейтингов.

Значит, не такие уж дураки американцы, значит, понимают, для чьего блага их президент старался. Или наоборот — уж такие дураки!.. Непроходимые…

Впрочем, как все…

Потому что ведь не только у них, но и у других тоже дома взрывались!.. И они тоже скорбели. Сплачивались. И голосовали…

Глава 38

Абдулла Магомаев настаивал на решительных действиях.

У него было все готово — была готова взрывчатка и были готовы бойцы. Готовы на все. Сегодня он встречался с людьми, близкими к главе Чечни. Вернее, с одним из глав, потому что их было несколько. Но этот — самый приличный из всех. Другие еще хуже — другие либо были самозванцами, либо служили русским.

— Мы не можем больше ждать!.. — убеждал их Абдулла.

Люди, близкие к главе независимой Ичкерии, сидели во главе стола в камуфляже и папахах и раздували щеки. Все они называли друг друга министрами и генералами, хотя не имели ни министерств, ни войск. Мятежники обожают должности — как малые дети погремушки, которые чем громче, тем приятней их уху. Среди них каждый третий — не премьер-министр, так бригадный генерал.

— Если мы не начнем, мы опоздаем. Русские покупают наших братьев, суля должности и деньги, — втолковывал им Абдулла.

Представители солидно кивали. Как китайские болванчики.

Потому что все равно ничего не решали.

Решали такие, как Абдулла Магомаев, полевые командиры, которые умели и готовы были драться. И готовы были умереть. Без них вся эта война исчерпалась бы в считанные часы. Они были бойцами, а все эти министры и генералы — не нюхавшими пороху краснобаями, удачно пересидевшими обе кампании в благополучной Европе, а кое-кто в Москве.

Но без них было тоже нельзя. Без них полевые командиры стали бы просто бандитами, так как умели только воевать. Абдулла это понимал и поэтому стремился получить благословение бесполезного ему, с военной точки зрения, главы Ичкерии. Он искал, под чьи знамена встать, потому что своих не имел.

— Ты задумал хорошее дело, — похвалили его представители. — Но сейчас мы ничего не можем сказать. Нам надо посоветоваться…

Но советовались не они — их Хозяин.