– Нет, дорогой Стив, ты не знаешь греков. Если ты спас греку жизнь, то он навеки считает себя твоим должником и обязан отплатить тебе той же монетой.

– Но я же не собираюсь пока кончать жизнь самоубийством! Скажи лучше, как ты познакомился с Мак Интайром и почему ты так его боишься?

Крупье опять наполнил свой стакан и выпил.

– Я не боюсь его, хотя он очень опасный человек. Будь проклят тот час, когда я решился связаться с ним! – Крупье картинно поднял руки вверх. Южная натура в порыве чувства часто прибегает к патетике и искренне верит в то, что говорит.

– Так и быть, тебе я расскажу всю правду. Это случилось пару месяцев тому назад. Мои знакомые в Нью Йорке позвонили мне и сообщили, что маму неожиданно положили в больницу и что она срочно нуждается в лекарствах, которые стоят бешеные деньги. Они назвали такую сумму, что у меня чуть не отнялся дар речи. Знаешь, у меня водились деньги, но перед командировкой в Швецию я развелся с женой и оставил ей с дочерью все, что у меня было: дом, обстановку, машину, а сам подался сюда на заработки.

Я долго думал, где достать деньги, но ничего путного придумать не мог, кроме… кроме одной возможности: совершить должностное преступление. В один из отгулов я взял из сейфа комплект шифров и отправился с ним в советское посольство. Это, по моим понятиям, был наиболее надежный и быстрый способ получить деньги. Русские должны были купить у меня шифры, если они, конечно, не дураки. Но они оказались жуликами. Под предлогом изучения материала они взяли у меня шифры на одну ночь, перефотографировали их и вернули, заявив, что материал не представил интереса. От злости я чуть не избил того дипломата, который пришел на встречу. Что делать?

Я вспомнил один разговор на работе – офицер безопасности доверительно рассказал нам, как один сотрудник британского посольства был заподозрен в торговле секретами и уволен со службы и что после увольнения он по прежнему не бросил свои старые дела, только материалы ему поставляют доверенные лица из числа технических служащих и административного состава посольств. Я осторожно навел кое какие справки и узнал его фамилию и адрес.

Мак Интайр встретил меня с распростертыми объятиями, только запросил огромные комиссионные. Я согласился, потому что у меня не было ни времени, ни нужных связей, и отдал ему шифры, отвергнутые советским посольством. Мак Интайр расплатился со мной, но денег хватило на покупку самого необходимого для матери, а потом понадобились еще и еще баксы. Я отнес ему еще одни шифры – Мак Интайр заплатил за них и того меньше, сославшись на плохую конъюнктуру. Я понял, что он меня обманывает, и попросил добавить к уже выплаченным суммам хотя бы тысяч двадцать, но он сказал, что таких денег у него нет и прогнал. Наконец я вызвал его в ресторан и попытался уговорить еще раз, но шотландец был неумолим и пригрозил даже, что если я буду к нему приставать, то он выдаст меня офицеру безопасности. Я был в таком состоянии, что не знал, что делать: денег для матери по прежнему не хватало, я нарушил закон и рискую попасть в тюрьму, а мой подельник обещает сдать меня властям. Вот тут то я и смалодушничал и… Остальное ты знаешь.

– А ты не знаешь, кому Мак Интайр предложил твои шифры?

– Понятия не имею. Но думаю, кому нибудь из коммунистического лагеря. В противном случае ему давно бы уже не поздоровилось.

– А ты, случайно, не догадался, перед тем как их сбывать, снимать копии?

– Так я и отдавал их не «живьем», а в копиях. Не такой уж греки глупый народ!

– А сколько, если не секрет, осталось собрать денег на лечение матери?

– Тысяч пятнадцать двадцать… долларов. А ты мог бы помочь мне? – В глазах Попадопулоса засветилась надежда.

– Не обещаю, но попробую.