— И то правда, и то, а идти, ребятушки, надо, — подытожил Нелюбин и хлопнул Воронцова по коленке. — Поведешь ты. У тебя уже опыт есть. Народ у нас подобрался надежный. Одни танкисты чего стоят. У них, имей в виду, младший сержант хороводит, Демьяном зовут.

Утром Воронцов построил свой отряд. Встал и лейтенант. Его еще пошатывало. Но он уже был полон решимости дальше идти своим ходом. В строю оказалось пятнадцать человек, с Воронцовым — шестнадцать. В боевых условиях — взвод. Потому что на передовой, Воронцов это знал, через неделю боев во взводе редко остается больше половины личного состава.

Лейтенант, летчик, отстегнул планшет и протянул Воронцову. Смирнов передал карту и компас. И Воронцов начал переписывать свой взвод по фамилиям. Документов почти ни у кого не оказалось.

Свой новый взвод Воронцов разбил на три отделения. Первым назначил командовать Нелюбина, вторым — сержанта Григорьева, третьим — младшего сержанта Петрова. Как только эта орава случайно спасшихся людей стала приобретать черты воинского подразделения, люди сразу стали собраннее. Исчезла расхлябанность. Шинели собрали в скатки. Гимнастерки подвязали кусками провода, найденного где-то в пути. Кому не хватило провода, надрали свежего лыка и сплели себе ремни не хуже штатных. Хуже оказалось с продовольствием и оружием. На грибах можно было протянуть сутки. Из оружия в наличии оказалось три винтовки, два револьвера и один ТТ. Патронов тоже негусто.

После короткого совещания решили действовать следующим образом: углубиться в лес правее шоссе, ближе к фронту, попытаться в пути разжиться продуктами и, по возможности, оружием. Направление держать постоянное — на Зайцеву Гору.

В тот же день они пересекли лесной проселок, который, судя по карте, соединял два крупных населенных пункта. Установили наблюдение. Через час наблюдатели сообщили: прошли две подводы и два мотоцикла, все — со стороны фронта.

— Пустые? — уточнил Воронцов.

— Пустые. В повозках по два солдата с винтовками и автоматами. На мотоциклах тоже по два человека. С пулеметами. Повозки ехали вместе. Мотоциклы — разрозненно, с интервалом в полчаса.

— Что ты скажешь, Кондратий Герасимович? — Воронцов внимательно посмотрел на младшего лейтенанта Нелюбина.

— А думаю я так: мотоциклисты, может, имеют свои какие-нибудь поручения, а вот конный обоз похож на фуражиров. Надобно устроить засаду. Их всего четверо? Назад, если загрузятся, они будут дуть пешком. Если не помешают мотоциклисты или еще кто-нибудь, то мы их возьмем как Мартына на гулянье.

Так и решили. Справа и слева выставили охранения с целью вести наблюдение за дорогой и, в случае обнаружения опасности, тут же предупредить основную группу. В основную группу включили Нелюбина, Подольского, Калюжного, Григорьева и танкистов.

Нашли удобное место. Небольшая поляна. Посредине болотина, заросшая рогозом и камышом. Дорога ветвилась на три, а местами и на четыре колеи. Воронцов обошел всю поляну. Болотина оказалась сухой.

— Степ, — окликнул он Подольского, — на тебя ляжет основная работа. Затаишься здесь. Стрелять будешь в первых. Начну я. Мои — последние. Как только услышишь первый выстрел, пали по своим, пока патроны есть. Но не перемещайся. Чтобы ребята тебя не задели. Даже если они окажутся в стороне или отстанут.

— Все понял, командир.

Залегли. Затаились. Стали ждать. Воронцов побаивался, что могут подвести боковые охранения. Народ случайный, непроверенный. Испугаются, уйдут в лес. Оставалось надеяться на хитрость Кондратия Герасимовича. Нелюбин, расставляя охранения, наставлял людей так: товарищи бойцы, наша задача — захватить немецкий обоз, охрана небольшая, два ездовых и два конвоира, обоз везет продовольствие, в основном сало и прочие продукты питания, после выполнения задания все получат полное довольствие.