– И кого ж вы из них готовите? – поинтересовался я. – Идеальных слабаков?

Тут же чуть не налетел на своего спутника. Тот сверкнул глазами и тихо бросил:

– Не произноси здесь больше этого слова! Понял?! Говори – «наши».

Я заткнулся. Даже голову вжал в плечи.

Однако круто он берет. Неужто предо мной сам Владыка? Очень на то похоже: рядом с ним я вновь ощутил свое, забытое было, ничтожество. Нельзя этого делать, можно совсем нюх потерять…

– А где остальные? – виновато поинтересовался я. И быстро уточнил:

– Ну… Наши…

– Здесь все взрослые – наши. Вожатые отрядов, администрация, повара, дворники, водители… – физрук снова говорил спокойно и приветливо.

Навстречу пробежала группка девочек – они о чем-то весело переговаривались. Приблизившись, разом замолчали, хором поздоровались – и в лицах их была какая-то большая детская тайна. Только отбежав достаточно далеко, они снова принялись что-то шумно обсуждать.

Дети как дети. Наверное, даже хорошо, что их отделили от сильных сверстников. Мне вдруг вспомнилось собственное затравленное детство, дикие драки в подъездах, постоянный страх и унижение… Даже в глазах потемнело. Все-таки здорово, что детство проходит…

Приблизились к какому-то облезлому зданию, поднялись на крыльцо, вошли. Надо же – снова спортзал…

– Ударь его, ну! Бей же!

Это кричит какой-то крепкий коренастый парень – видимо, тренер. Перед ним на матах несколько мальчишек. И двое – в боевой стойке.

И оба зареванные, с раскрасневшимися от слез лицами.

– Двинь ему! – взвизгнул тренер.

Я вздрогнул, покосился на физрука. Тот не удостоил странную сцену своим вниманием. Поманил меня за собой. Мы прошли через зал, в котором тренер перешел на разъяренный крик:

– Ударь его, маленький ублюдок! Вот так, так! А ты чего рот раскрыл?! Где блок? Болевой, болевой давай! Вот так! И никакой пощады! Добивай!

Послышались крики и рев, полный обиды и боли.

Даже холодок по спине пробежал.

– Это нормально? – осторожно спросил я.

– Что именно? – не оборачиваясь, отозвался Пал Ильич.

– Не слишком ли жестоко? Они ж слабые…

– Жестоко… Можешь считать, что это прививка, – усмехнулся физрук. Теперь мы шли по узкому темному коридору с непропорционально высоким потолком. – В жизни их ждет куда больше жестокости.

– И все-таки… Они ведь дети!

– Все мы были детьми… – Пал Ильич обернул, посмотрел на меня с сомнением и сказал:

– Это научная группа. Мы изучаем – может ли слабак стать сильным.

– Опыты на детях?!

– Не только. Но у детей больше шансов.

– И… Как успехи? Сколько слабаков стало сильными?

Пал Ильич ответил не сразу. Когда я решил, что не дождусь ответа, сказал коротко:

– Ни одного.

У меня было много вопросов. Честно говоря, не нравилось мне это место, совсем не нравилось. Но тут Пал Ильич остановился перед грубо покрашенной дверью и осторожно постучал в нее.

– На минутку заглянем… – сообщил он мне.

Куда пришли, зачем? У нас нет такого правила – не задавать вопросов. Просто я на опыте убедился: слабаки не любят отвечать. Придет время – сами все расскажут. Если сочтут нужным.

– Да! Заходите! – донеслось из-за двери.

Физрук потянул ручку. Кивнул мне: «Проходи».