– Уходи, Чарли, – сказала Кэдди. Чарли подошел, берется за Кэдди руками. Я сильнее заплакал. Громко.

– Нет, нет, – сказала Кэдди. – Нет. Нет.

– Он все равно немой, – сказал Чарли. – Кэдди.

– Ты с ума сошел, – сказала Кэдди. Задышала. – Немой, но не слепой. Пусти. Не надо. – Кэдди вырывается. Оба дышат. – Прошу тебя, прошу, – Кэдди шепотом.

– Прогони его, – сказал Чарли.

– Ладно, – сказала Кэдди. – Пусти!

– А прогонишь? – сказал Чарли.

– Да, – сказала Кэдди. – Пусти. – Чарли ушел. – Не плачь, – сказала Кэдди. – Он ушел. – Я замолчал. Она дышит громко, и грудь ее ходит.

– Придется отвести его домой, – сказала Кэдди. Взяла мою руку. – Я сейчас, – шепотом.

– Не уходи, – сказал Чарли. – Нигера позовем.

– Нет, – сказала Кэдди. – Я вернусь. Идем, Бенджи.

– Кэдди! – Чарли громко шепотом. Мы уходим. – Вернись, говорю! – Мы с Кэдди бегом. – Кэдди! – Чарли вслед. Вбежали под луну, бежим к кухне.

– Кэдди! – Чарли вслед.

Мы с Кэдди бежим. По ступенькам на веранду, и Кэдди присела в темноте, обняла меня. Она слышно дышит, грудь ее ходит об мою.

– Не буду, – говорит Кэдди. – Никогда не буду больше. Бенджи, Бенджи. – Заплакала, я тоже, мы держим друг друга. – Тихо, Бенджи, – сказала Кэдди. – Тихо. Никогда не буду больше. – И я перестал. Кэдди встала, и мы вошли в кухню, зажгли свет, и Кэдди взяла кухонное мыло, моет рот под краном, крепко трет. Кэдди пахнет деревьями.

«Сколько раз тебе сказано было, нельзя сюда», говорит Ластер. В гамаке привстали быстро. Квентина прическу руками. На нем галстук красный.

«Ах ты, противный идиот несчастный», говорит Квентина. «А ты его нарочно за мной повсюду водишь. Я сейчас Дилси скажу, она тебя ремнем».

– Да что я мог поделать, когда он прется, – говорит Ластер. – Поворачивай, Бенджи.

– Мог, мог, – говорит Квентина. – Только не хотел. Вдвоем за мной подсматривали. Это бабушка вас подослала шпионить? – Соскочила с гамака. – Только не убери его сию минуту, только сунься с ним сюда еще раз, и я пожалуюсь, и Джейсон тебя выпорет.

– Мне с ним не справиться, – говорит Ластер. – Попробовали б сами, тогда б говорили.

– Заткнись, – говорит Квентина. – Вы уберетесь отсюда или нет?

– Да пускай себе, – говорит тот. На нем галстук краснеет. На галстуке – солнце. – Эй, Джек! Глянь сюда! – Зажег спичку и в рот себе. Вынул изо рта. Она еще горит. – А ну‑ка ты попробуй так! – говорит он. Я подошел. – Открой рот! – Я открыл. Квентина ударила спичку рукой, ушла спичка.

– Ну тебя к чертям! – говорит Квентина. – Хочешь, чтоб он развылся? Ему ведь только начать – и на весь день. Я сейчас на них Дилси пожалуюсь. – Ушла, убежала.

– Вернись, крошка, – говорит тот. – Не ходи. Мы его дрессировать не станем.

Квентина бежит к дому. За кухню завернула.

– Ай‑ай, Джек, – говорит тот. – Натворил ты дел.