Водила «бобика» молча рулил, даже на общевойсковые петлицы не особенно косился.

Летное поле у преображенцев было меньше, чем полагалось по полковым стандартам, но оно и понятно: стандартное внутрь периметра особо не втиснешь. Это потом, когда столица Флабриса получит статус безопасного города, можно будет не экономить на площадях и вынести космодром за периметр, лучше куда-нибудь в степь. Ну или в тайге непосредственно за периметром место расчистить. А сейчас в стояночной зоне впритирку стояло не более трех десятков кораблей, и взлетных пятаков имелось всего три: стартовый, финишный и резервный.

На стартовом в полной готовности ожидала «Печора» – похоже, та самая, на которой майор Пак подвозил их с Юрой из струнопорта. Заправщик и техничка стояли в положенном отдалении.

Едва «бобик» подкатил, из люка высунулся сам Пак и нетерпеливо завибрировал ладонью. Виталий с кадетом соскочили еще до того, как «бобик» затормозил, и рысцой устремились к трехсотке. Кадету с рюкзачком за спиной бежать было не в пример удобнее, чем Виталию с дипломатом.

Действительно, «Печора» была та самая, паковская, с увеличенной пилотской кабиной. В пассажирской части сидели полусонные ребята с медицинскими (судя по красным крестам в белом круге) сумками, а за штурвалом – чернявый лейтенант с гарнитурой в ухе; он коротко и напористо перекликался с диспетчером. Пак плюхнулся в кресло рядом с ним, а оставшиеся два предоставил интендантам. Юра с удовольствием умостился с краю, где приличный обзор был не только вперед, но и вбок, а Виталий воткнул дипломат с инструментом в зажим, зафиксировал и только потом сел рядом с Паком.

Люк уже задраили, дверь в кабину закрыли; пилот быстро пробежался пальцами по сенсорам – выводил движки на рабочую мощность.

«Ишь ты! – оценил Виталий, пристегиваясь. – Умеет! Пианист прямо!»

«Печора» мягко прянула вперед и вверх, ускорение вжало в спинки кресел всех, кто пребывал на борту. Кадет прилип носом к боковому колпаку – насколько позволяли ремни.

Когда корабль набрал положенную высоту, стабилизировался и лег на курс, Виталий вместе с креслом повернулся к Паку.

– Ну рассказывай, как и что…

Тот с готовностью кивнул и заговорил:

– Чуть меньше часа назад отзвонились метеорологи со станции в тайге – это на юго-юго-запад от периметра. Между прочим, станция эта недалеко от места, где в первый раз видели «Джейран», тот самый… В общем, метеорологи рассказали, что из лесу к ним вышел человек в драном пилотском комбезе, попросил сообщить в полк и отрубился. Его тут же упаковали в медмодуль, понятное дело. Судя по нашивкам на комбезе, это лейтенант Вирченко, штурман пропавшей «Печоры». Метеорологи записали и прислали короткий ролик, прямо в процессе упаковки в «гроб» – действительно, Вирченко, я сам ролик проглядел и подтверждаю – он. Повезло ему, между прочим, станция вахтовая, метеорологи там постоянно не сидят, прилетают от случая к случаю. Хотя, если Вирченко до нее дошел на нервах, жилах и воле, – может, и сам бы сначала послал весточку в полк, потом упаковался в медмодуль, и только после этого отрубился. Он парень крепкий…

– А корабль? Корабль-то нашли? – спросил Виталий.

– Пока нет. Но раз Вирченко вышел к станции пешком – там он где-то, неподалеку. Видал орлов в пассажирке?

– Видал. Медики вроде. Или не медики?

– Трое – да, медики. А четвертый – сенсографист. Долетим до станции, медиков высадим, пусть Вирченко оживляют, а сами полетаем там вокруг, повынюхиваем, авось насканируем чего-нибудь.

В словах разведчика имелся неоспоримый резон: летать над бескрайней тайгой наугад – дело практически бесполезное, сенсографом корабль в чаще таким образом найти можно только случайно.