Императрица ненавидела Александра Даниловича, и потому упоминание о нем было ей неприятно. В свое время, когда тот был всесильным временщиком при императрице Екатерине I, она много унижений перетерпела от него.

– Меньшиков давно сгинул в ссылке в городе Березов, Эрнест. И его до нитки обобрали еще Долгорукие. О каких миллионах ты говоришь?

– О тех, что у него отобрать не смогли. Мои люди точно проверили все счета! Владел Александр Данилович 120 тысячами душ крепостных. И были у него в собственности города Батурин, Ямбург, Ораниенбаум. В Силезии за рубежами российскими он владел княжеством. При аресте в его доме, у меня опись имеется, отобрали у него наличными 5 миллионов рублей в монете, бриллиантов на 2 миллиона рублей, золота и серебра столового – 300 пудов. Иных ценностей на 500 тысяч рублей. Всего этого уже понятно нет. Все разворовали и растащили. Но, оказалось, что у светлейшего князя еще 10-15 миллионов осталось. Где же они? Вот вопрос, каким я задался.

– И что?

– А то, что я эти миллионы нашел. Они в Лондоне в банке государственном пребывают.

– Это точно?

– Куда точнее. И наследник Меньшикова его сын Александр права на те миллионы имеет. Ибо он наследник законный. А он до сих пор со своей сестрой в Березове проживает в ссылке. Вели послать курьера, и прикажи срочно везти его в Петербург. Он за снятие опалы все деньги затребует и в казну передаст.

– Если так, то это хорошо придумано, Эрнест. Сам додумался, али кто подсказал?

– Обижаешь, Анхен. Я задание проверить состояние дел меньшиковских дал моему другу Лейбе. И он все сие раскопал. Но идея моя была.

– Так это Либман все придумал? Умен жид. Ох, и умен. Но даже если Меньшиков все золото затребует, то как смогу я, императрица весросийская, его так нагло ограбить? Что в Европе то скажут? И так они про меня всякие небылицы плетут.

– Чего проще, Анхен. У Меньшикова есть сестра. Девица на выданье. А мой младший брат Густав Бирен не женат. Вот и соединим их узами брака, и деньги все в качестве приданного Густаву перейдут. А уж он тебе все отдаст в тайности.

–Верно! Срочно гонца в Березов! Экстренного государственного курьера коему препятствий в дороге чинить никто не смеет! Меньшикова младшего и сестру его срочно и со всем почтением доставить в Петербург!

***

Год 1735, июнь, 2-го дня, Санкт-Петербург.

Во дворце.

Утром в 11 часов в кабинете Анны Ивановны собралось общество. Здесь были и придворные и шуты. Все они собирались у императрицы каждое утро. Пьетро Мира стоял здесь же и карлицу Арабку блестящими монетами соблазнял.

Карлица сия была фальшивой негритянкой. Каждое утро ко двору императрицы отправляясь, она лицо и руки пробкой мазала. Большой любовью императрицы Арабка не пользовалась и подарки на её долю перепадали редко. Она относилась к штату дур и полудурок, состоявших при особе Анны Ивановны.

– Баишь 100 золотых мне дашь? – спросила она по-русски, ибо иного языка не ведала.

– Сто золотих, получиш. В том мой слово. И делать для сей мало надобно. Понимать?

– А чего делать-то, милай?

– В дворцови ораншерей ягод поспель. Понималь? – спросил Мира, подбирая с трудом русские слова.

– Чего? – нее поняла Арабка.

– В дворцови ораншерей ягод! (В дворцовой оранжерее постели ягоды)

– А-а! Клубника-то? Знаю. Такая крупная! Но токмо мало её там. И поди сейчас ни одной ягодки не сыщешь.

– В том нет печали. Один ягод там ест. Пуст Рейнгольд Левенвольде ту ягодка узрит.

– Хочешь, чтобы Левенвольд-красавчик увидал клубнику крупну? Так что ли?

– И за то 100 монет твой.