«Но он же без сознания!» – говорю.

А он мне: «Ну хотите, мы его в больницу заберем?..»

Игорь до этого стоял, молчал, а тут говорит: «В какую вы его больницу повезете, когда сами говорите, что у него ничего нет. Дома сын останется…»

Фельдшер сразу согласился и спорить не стал. Только сказал, чтобы мы ампулу его не выбрасывали, и посоветовал, если за воскресенье ничего не произойдет, в понедельник врача участкового вызвать.

Ну, в воскресенье весь день Толик лежал в постели и в себя не приходил. Я думала, что умру, на него глядя. Хорошо, Игорь рядом был. А ближе к вечеру Толя говорить начал. Лежит, глаза закрыты, дышит так спокойно, и вдруг тихо‑тихо: «Нет, мне домой надо…»

Еще немного полежит, и опять: «Нет, я домой хочу, к маме…»

Знаешь, словно кто‑то его уговаривает уйти куда‑то, а он не соглашается…

В понедельник я утром на работу позвонила, отпросилась на два дня. А буквально тут же Толик в себя пришел. Глаза открыл и говорит: «Мама, я кушать хочу».

Врача я вызывать не стала, у него и не болело ничего. Полежал он два дня, а лотом вставать начал. Правда, в школу я его всю неделю не пускала, слабость у него сильная была.

Лена замолчала и посмотрела на Игоря, словно спрашивала у того, не упустила ли она чего.

Резепов кивнул и посмотрел на меня:

– Ну и как тебе история?

Я потер подбородок:

– Очень интересно… Мне бы еще с мальчиком поговорить…

– Он сейчас спит!.. – тут же вскинулась Лена. Я успокаивающе улыбнулся и ответил:

– Да я не тороплюсь. Вы же говорите, что он встает и чувствует себя достаточно хорошо, так что мы можем отложить разговор на завтра.

Лена сразу успокоилась, зато встревожился Игорь:

– А что вы хотите у него узнать?

Я перевел глаза на отца мальчика. Он действительно был не на шутку встревожен.

– Вы с ним не разговаривали о том, что произошло?.. – осторожно поинтересовался я.

Игорь встревожился еще больше. Он даже встал из‑за стола и, достав дрожащими пальцами сигарету, сунул ее в рот, но затем снова присел к столу и выдернул сигарету из губ.

– Я вас очень прошу не говорить с Толькой об этом случае!..

– Почему?.. – еще осторожнее спросил я.

– Мне не хочется, чтобы он об этом вспоминал… – Игорь чуть помолчал и добавил: – Понимаете, у меня такое впечатление, что Тольку что‑то очень сильно испугало, и он об этом постоянно думает. Если его начать расспрашивать, он может снова впасть в забытье – защитная реакция организма. Пусть он об этом забудет.

– Как себя чувствует Ленька, о котором вы говорили? – перевел я разговор на другое.

Лена посмотрела на Игоря, потом перевела взгляд на меня и недоуменно пожала плечами. А Игорь скорчил гримасу и ответил:

– Этому маленькому негодяю тоже врача вызывали. У него оказалось сильное нервное расстройство… Хотя какое там расстройство? Просто распоясался мальчишка совершенно! Один отец и может с ним справиться. В школе за неделю дважды подрался, оба раза до большой крови. Причем дерется так исступленно, что его даже старшеклассники начали побаиваться. Дома хулиганит. Если так дальше пойдет, он через полгода в колонии окажется…

– А вы говорили, что с Толиком еще два мальчика играли… Ну, кроме Леньки. С ними ничего не произошло? – не унимался я.

Теперь уже Игорь недоуменно пожал плечами:

– Да вроде все в порядке. Димку Морозова я вчера видел. Поздоровался, как обычно, мальчишка. Нет, все в порядке! – уверенно закончил Игорь.

– А почему ты нас так расспрашиваешь? – снова вступила в разговор Лена, не замечая, что перешла на «ты».