— Ты снова оскорбляешь меня, шут. Я разрублю тебя надвое.

— Успокойся. — Герцог поднял руку. — У тебя еще будет такая возможность. Ты выдвинул серьезное обвинение, шут. Однако же, насколько мне известно, крестовый поход продолжается, и армии Раймунда и Боэмунда уже вышли к Святому городу. А вот ты каким-то образом оказался здесь. Как же получилось, что твоя служба закончилась так рано?

На это обвинение у меня ответа не было. Я опустил голову. Болдуин криво усмехнулся.

— Ты говоришь о нанесенном тебе оскорблении, шут, однако твои собственные преступления не исчерпываются вчерашним. К прелюбодеянию и мошенничеству должно добавить дезертирство.

Не в силах сдерживать злость, я бросился к Норкроссу, но, прежде чем успел сделать первый шаг, люди герцога повалили меня на землю.

— Шут рвется посчитаться с тобой, Норкросс, — заметил Болдуин.

— А я с ним, мой господин.

— Ты его получишь. Но драться с ним на поединке унизительно для тебя, рыцарь. Думаю, ты уже достаточно пострадал от этого прохвоста. — Он махнул рукой. — Уведите его. — И, повернувшись к Норкроссу, добавил: — Завтра в полдень можешь срубить ему голову.

— Вы оказываете мне честь.

Рыцарь поклонился.

Болдуин удрученно покачал головой.

— Шут, содержатель постоялого двора, лазутчик… как ни назови, а получается плохо. Жаль, жаль. Придется вернуться к Палимпосту. Что ж, по крайней мере ты успел хорошо нас посмешить. — Он встал и завернулся в плащ, собираясь уходить. — И вот что еще, Норкросс…

— Да, мой господин?

— Шея шута не заслуживает острого лезвия.

Глава 54

Меня стащили по ступенькам, в кровь обдирая колени о грубый каменный пол. В нос ударил отвратительный запах, запомнившийся еще с прошлой ночи. Я услышал смех и лязг тяжелой двери. Два здоровяка-стражника схватили меня за руки и швырнули в открытую камеру.

Когда в глазах прояснилось, я увидел ухмыляющееся лицо Армана.

— Быстро вернулся, а, шут? Должно быть, тебе все же понравились здешние удобства.

Я уже собирался послать его к чертям, но тут Арман пнул меня в живот, и слова вылетели из меня вместе с хрипом.

— Только на этот раз у нас на ужин рагу.

Стражники рассмеялись. Арман, обладавший силой медведя, рывком заставил меня сесть, потом опустился рядом со мной на колени и покачал головой.

— Не везет мне, каждый раз достается какой-то сброд. Ни одного благородного. Только шлюхи, церковные воры, нищие, евреи да прочая мразь… Теперь вот шут. Хоть что-то новенькое.

В камеру вошел напарник Армана, волоча за собой тяжелую цепь.

— Это для тебя, шут. Долго ты у нас не задержишься, но герцог заплатил за самый лучший номер, а к нему прилагаются цепи.

Арман поднял меня и завел руки за спину.

— Ты счастливчик. Отрубят голову, а это почти не больно. Как укус. Вот здесь… — Он ущипнул меня за шею. — Вот если бы ты задержался, я бы показал кое-что по-настоящему интересное. Мы здесь многое умеем: щелкаем яйца, рвем ноздри, выворачиваем глаза… Для каждого дела свой инструмент. Мой любимый — раскаленная кочерга. Как вставишь в задницу!.. И насморк уже не страшен.

Его напарник тем временем начал медленно обматывать цепь вокруг моей груди.

— Подожди, — быстро сказал я, поднимая руку, чтобы отвлечь его. — Сейчас… — Я сделал глубокий вдох, набирая в грудь как можно больше воздуха.

— Знаю, — сочувственно закивал Арман. — Поначалу немного жмет. Но когда чуть пообвыкнешься, спать будешь как убитый.