Доложить помощнику, даже не ему… через сутки… Это был чудовищный приказ, усиленный жестом. Секретарь ЦК показал пальцем вниз, потом, поднимая палец, направил его вверх. Из понятий направить вниз и направить вверх страшнее было вверх — это означало сразу на тот свет. А вниз было половинчатым: либо в подвал, что также означало на тот свет, но через муки, либо — понижение…

За долгие годы службы в органах Круглов, будучи талантливым опером и организатором своего дела (а с другими Папа Сеня не сотрудничал), заслуженно достиг высоты своего положения и довольно успешно руководил вверенным ему крайне важным управлением. И вот произошел облом, который не может воспринять его мозг, ибо Юрий Владимирович Круглов понял, что с ним не шутят.

Когда он вернулся в свой кабинет, не поехав домой, к гостям, празднующим его повышение в звании и награждение, мозг его все еще переваривал полученную информацию. За что? Почему? Но главное: что предпринять? На какое-то мгновение страх отошел, и он вспомнил, что за ним могут полететь в тартарары блестящие офицеры, профессионалы, тот же симпатичный ему Вася Шумилов. Их много, несколько сот, его ребят, и если он рухнул — полетят и они.

В тяжелых раздумьях генерал-полковник просидел всю ночь в кабинете. Скрытно от своего непосредственного начальника, руководителя госбезопасности, им даны все указания: разыскать! Но время шло, а никакой информации не поступало, да ее и не могло быть. Потому что Архимандритов прекрасно знал, где все эти люди и в каких местах временно упрятаны. Но он куражился, уничтожая назначенные жертвы.

Прошли сутки, а генерал-полковник Круглов все оставался в кабинете. Когда остался ровно час до доклада Архимандритову, Круглов поднял трубку и набрал домашний номер. Последние годы у них с женой были крайне натянутые отношения, их объединяли не столько квартира и достаток, сколько единственная дочь-студентка. Стараясь говорить как можно теплее, Круглов попросил жену позвать дочь. И когда девушка взяла трубку, сказал:

— Настя, милая, послушай, я очень тебя люблю. Помнишь, когда мы с тобой ездили отдыхать, я познакомил тебя с дядей Тимофеем? Если тебе будет очень трудно, поезжай к нему.

Круглов положил трубку, выдвинул ящик стола, вытащил пистолет и загнал в ствол патрон. Затем взял из стакана остро отточенный карандаш и на листе лежавшей перед ним тетради написал: «Я люблю тебя, Настя». А ниже добавил: «Прошу никого не винить в моей гибели».

Страха, парализующего волю и мысль, не было, когда его рука нащупала вороненую сталь пистолета.

…Узнав о смерти генерал-полковника Круглова, в Москву из Ленинграда выехал полковник Шумилов, чтобы принять участие в похоронах. На кладбище, среди немногочисленных провожающих в последний путь, были жена покойного, дочь Настя и старший брат Тимофей, живший в независимом одиночестве в далекой кубанской станице. Увидев Василия Шумилова, Тимофей подошел, и мужчины пожали руки. Они были знакомы.

— Вася, теперь у меня, кроме племянницы, никого не осталось. Берегите Настю.

Шумилов кивнул и, по-военному резко развернувшись, ушел с кладбища.

А еще через три дня родственники и сослуживцы похоронят и его, полковника Василия Петровича Шумилова, скончавшегося в результате обострившейся болезни.

А тем временем из Африки постепенно начнут выводить ограниченный контингент советских войск. Папа Сеня, помахавший ядерным кулаком перед носом у своих заокеанских товарищей, потиху-помалу разгибал пальцы, чтобы в следующий удобный момент соорудить из них новую комбинацию, к примеру, в виде элегантной, в стиле кантри, фигуры, а проще — фиги.