— Там никого живого, — сказал Гадюка.
— А по-моему, один только ранен, — возразил Боцман. — И тот, что на стуле…
Раздался звук шагов: кто-то спешил по лабораторной комнате прочь от ведущей в коридор двери… и кажется, он там был не один.
Филин, вспрыгнув на ксерокс, выстрелил из дробовика. Это был обрез, так что не все пороховые газы успевали сгореть в стволе — при каждом
выстреле из дула вылетал сноп огня. Он на миг разорвал тьму, но в комнате уже никто не двигался: беглецы успели нырнуть в дверь на другом её конце,
в свете выстрела бандиты увидели, как та захлопнулась.
Щёлкнул замок. Загудел аварийный генератор, и включился приглушенный красноватый свет.
Боцман сделал знак Гадюке, тот перескочил через ксерокс и, обогнав Филина, который пошёл следом, ввалился в помещение, куда вел коридор. Боцман
с Жердем тоже выпрямились. Первый бросил назад один короткий взгляд и направился за главарем, а второй вернулся к дверям кладовой. Там лежал Огонёк.
Подогнув ноги, он прижимал к груди, развороченной выстрелами из М-16, сумку и растерянно улыбался, глядя в потолок.
— Братан! — позвал Жердь. — Эй…
Он провел перед лицом напарника рукой — туда, обратно… Зрачки не шелохнулись.
— Огонёчек… — сказал Жердь. Лицо его покраснело и вдруг стало злым. — Убили, суки! Убили его! — Жердь вытер рукавом нос, присел на корточки и
осторожно вытащил из рук мертвеца сумку.
* * *
Тимур нажал на спусковой крючок, когда кто-то прыгнул на него из темноты, но все пули он ещё раньше выпустил в дверцу вертолёта, и выстрела не
последовало. Он ударил, попал стволом по невидимой челюсти и сбил человека с ног.
В помещении за стеной грохнул одиночный выстрел.
А в коридоре, куда он свалился с лестницы, убегая от выброса, раздался возглас. Женский.
— Вояка? — обалдело произнёс он. — Машка, ты?!
— А ты кто? — спросила она.
Тимур вытянул руку и наткнулся ладонью на её грудь.
— Эй, ты чё?!
— Это Шульга, — сказал он, уже догадываясь, кого только что отправил в нокаут. — Растафарыч?
— Я, я! — донеслось снизу. — Темно, как в большой заднице Большого Маврикия! Маша, запри дверь и ходу отсюда!
— Давно заперла!
— Тогда бегом!
Последние слова донеслись уже не снизу. Шаркнули ноги. Тимур пошарил в воздухе перед собой и ухитрился поймать в темноте костлявое плечо.
— Стойте! Кто там стрелял?
— Кто-кто, хиппи в пальто! Бандиты, которые на мою тачку тогда напали. Да иди же ты, школьник!
Растафарыч толкнул его в грудь, а под потолком тусклым красным светом зажглась лампочка аварийного освещения.
Институтский водитель был в знакомом прикиде, только джинсы порваны на колене да рубашка помята, к тому же на ней стало как-то поменьше
бахромы. |