|
— Накроет? — Через это место зверьё точно пройдет, но фронт у гона не длинный. Если в сторону отойдём, то нормально. — К Свалке дольше будет идти, — возразил Филин. — Что ж делать… Да, дольше, но не соваться же к мутантам в пасти. — Тогда быстрее давайте. Филин широко зашагал вслед за Гадюкой. Он не собирался во второй раз упускать Шульгу. Глава 8 «Зыбь» включилась, когда они уже решили, что прорвались. Их было четверо. Ходок — молодой, но уже известный в Зоне, легконогий, подвижный, с летящей бесшумной походкой, способный шагать без остановки хоть целый день. Котелок — тихий сталкер, всегда брал на себя заботы по обустройству временного лагеря, ходил за хворостом и разжигал костер, готовил снедь и мыл миски в ручье, в общем, выполнял негероическую, но очень важную роль. Стас, который всю дорогу рвался вперёд с горящими глазами — скорее, скорее к Могильнику и скрытому в нем «менталу», — не давал другим спать, старался побыстрее свернуть стоянки, сокращал время отдыха и гнал, гнал отряд дальше. И хмурый, скептически настроенный Тимур. Берёза погиб этим утром, просто распался на части — так, оказывается, убивали «пледы». Старик, помнится, называл их «одеялами», а один научник, с которым они консультировались перед выходом, бормотал невразумительное про «глюонные сгустки с псевдоинстинктами, разрушающие атомарные связи окружающих предметов». Они давно миновали Мост, как некоторые называли область между Тёмной долиной и Свалкой, прошли по краю долины, оставив слева развалины военной базы и опасный Лес-Мозголом на границе Могильника, обогнули его с юга, потом взяли на север, прижимаясь к Припяти, преодолели пару километров вдоль неё по узкой, относительно безопасной полосе между водой и восточной границей Могильника. А дальше зараженная область подступила вплотную к реке и вдоль берега, ставшего болотом, потянулись плавучие островки-деревья, а потом уже были Челюсти… И вот теперь «зыбь» включилась. И сразу после этого всё стало ужасно. Котелок был мёртв. Аномалия, поглотив его, застыла, он просто задохнулся. Наружу торчали только плечо и рука, которая уже перестала дёргаться. «Зыбь» сработала всего на несколько мгновений, и Стасу повезло: он как раз стоял на камне, который не успел раствориться в серой массе аномалии, а когда всё же растворился, сталкер прыгнул. Его ноги опустились на «зыбь», но та, поглотив Котелка, уже стала твёрдой. Тимур спасся, заскочив на упавшее дерево. Он присел там, вцепившись в сухие ветки. А вот Ходок, оказавшийся на дереве раньше него, не удержался и съехал по стволу — сук, за который он ухватился, подгнил и сразу сломался. Сталкер почти сумел выскользнуть из аномалии, но с «зыбью» «почти» — не считается. Она застыла, когда левая лодыжка Ходока ещё была погружена в неё. Всё замерло, только тяжёлые дождевые облака, похожие на огромные комья вымоченной в синьке ваты, ползли, перекатываясь, сминая друг друга, по холодному небу. |
