|
О, а вон и «трамплин» трещит, видишь, пятна бурые вокруг, верный признак. Ух, славный! — умилился Жердь. — Пошли, Огонёчек, проверим, может, рядом с ним артефакт какой завалялся. Огонёк вопросительно оглянулся на Боцмана, а тот посмотрел на главаря. Филин кивнул, и Боцман показал всем растопыренные пальцы на одной руке, что означало пятиминутный привал. Огонёк с Жердем исчезли за холмом, Гадюка направился вперёд, Красавчик, отдуваясь и показывая всем своим видом недовольство, принялся стягивать тяжёлый рюкзак. Филин с Боцманом присели на корточки. — До места, которое Одноногий описал, отсюда не очень далеко, — сказал Боцман. — Сколько? — Филин район Свалки знал похуже помощника, который раньше часто крутился в этих местах. Боцман выпрямился. Далеко по левую руку наклонно в небо торчала стрела лежащего между мусорными терриконами подъемного крана. Эту штуку так и называли — Стрелкой, она была хорошим ориентиром. — Значит, отсюда берем к западу, обходим Стрелку и дальше движемся примерно в сторону, куда она указывает, — стал прикидывать Боцман. — Потом ещё… Так… Ну и… — Присев, он заключил: — За пару часов дойдём, если не напоремся по дороге на снорков или ещё кого. Филин поднял голову, огляделся и выпрямился. Боцман вскочил. — Что?… — начал он, а потом понял: Лысый со Шрамом куда-то подевались. Вернее, понятно куда — приглушенный голос доносился из-за лежащего на боку строительного вагончика, который отряд миновал, прежде чем устроить привал. Филин, зло плюнув, зашагал назад, и Боцман поспешил за ним. Он видел, что главарь преобразился окончательно, стал таким, каким всегда был в первые дни после возвращения в Зону: молчаливым, мрачно-собранным. При ходьбе он быстро переставлял короткие толстые ноги, взмахивая иногда волосатыми руками. «Ну будто крыльями», — подумал Боцман и даже поморгал, чтобы отделаться от наваждения. Главарь банды отправился к Свалке, надев пятнистые штаны с огромными карманами на бедрах и вздувшимися пузырями на коленях да тёмно-зелёную, в чёрных разводах майку, крест-накрест стянутую ремнями, где висели кобура, нож и подсумок. За спиной у него был обрез-дробовик. Боцман всё никак не мог отделаться от мысли, что Филин напоминает ему какого-то актёра, вернее, персонажа. А потом вспомнил: толстого рецидивиста из старого-старого фильма «Джентльмены удачи». Только Филин не был таким толстым, а ещё казался опаснее и злее. Они выглянули из-за вагончика. Шрам с Лысым устроились на кирпичах, раскрытый рюкзак лежал рядом, между ними стоял новенький серебристый куб радиостанции, от которого провод шёл к наушникам с микрофоном на голове Лысого. Охранник тихо говорил. Боцман собрался уже шагнуть дальше, но Филин цапнул его за плечо, и бандит замер. Поначалу слышно было плохо, потом он стал различать отдельные слова, а после и целые фразы. Брови Боцмана ползли вверх по мере того, как до него доходил смысл разговора. — У них дальше лаборатория? — изумленно прошептал он. Главарь не шевелился, навострив уши. «У филинов слух острый, они мышку в траве за сто метров слышат», — невпопад подумал Боцман. |
