Ну, Нью‑Йорк теперь уже гораздо больше этого города; впрочем, с другой стороны, шеф тайной полиции располагал неограниченным временем. А у него в распоряжении всего одна неделя.

Мартин Бек оставил в покое историю и пошел принять душ. Потом он надел светло‑серые териленовые[3] брюки, летнюю рубашку навыпуск и сандалеты. Он критически изучал этот отнюдь не официальный костюм в зеркале на дверце огромного шкафа, когда дверцы из красного дерева ни с того ни с сего с ужасным скрипом медленно и угрожающе открылись, как в каком‑нибудь старом фильме Арне Матссона. У него еще громко билось сердце, когда коротко и яростно зазвонил телефон.

– Тут один господин хочет поговорить с вами. Он ждет внизу в салоне. Это господин из Швеции.

– Это мистер Матссон?

– Конечно, – мило ответила девушка из бюро приема.

Естественно, это он, думал Мартин Бек, когда шел вниз по лестнице. Что ж, это будет достойное завершение странной истории.

Это был не Альф Матссон, а какой‑то молодой человек из посольства, одетый исключительно корректно: темный костюм, черные полуботинки, белая рубашка и светло‑серый галстук. Он скользнул взглядом по Мартину Беку. На мгновение в его глазах промелькнуло удивление, но, действительно, всего лишь промелькнуло.

– Вы, конечно, понимаете, что нам сообщили о характере вашего задания. Вероятно, нам нужно поговорить об этом деле.

Они уселись в салоне и начали разговаривать об этом деле.

– Здесь есть гостиницы получше этой, – сказал молодой человек из посольства.

– В самом деле?

– Да, более современные. Более изысканные. С бассейном.

– Гм.

– Это ночное заведение тоже не представляет собой ничего особенного.

– Гм.

– Если же говорить об этом… об Альфе Матссоне… Молодой человек понизил голос и оглядел салон, где было совершенно пустынно, если не считать какого‑то африканца, дремлющего в дальнем углу.

– Он дал знать вам о себе?

– Нет, вовсе нет. Нам наверняка известно только то, что двадцать второго вечером он прошел паспортный контроль в Ферихедь, это будапештский аэропорт. Ночь он провел в одной молодежной гостинице на противоположном берегу реки в Буде, она называется «Ифьюшаг»[4]. Утром он переехал сюда. Через полчаса ушел и унес с собой ключ от номера. С тех пор его никто не видел.

– Что говорит полиция?

– Ничего.

– Ничего?

– Она не проявляет интереса к этому делу. С формальной точки зрения их позиция понятна. У Матссона была виза, и он зарегистрировался в гостинице. У полиции нет оснований заниматься им до его отъезда, если он, конечно, не превысит разрешенный срок пребывания в стране.

– Уехать из Венгрии он не мог?

– Совершенно исключено. Даже если бы ему удалось пересечь границу нелегально – куда бы он поехал? Без паспорта? Кроме того, мы запросили наши посольства в Праге, Белграде, Бухаресте и Вене. И даже, на всякий случай, в Москве. Нигде ничего не знают.

– Его шеф утверждал, что цель поездки – интервью с боксером Ласло Паппом и визит в будапештский еврейский музей.

– Его не было ни там, ни там. Мы незаметно провели небольшое расследование. Он написал письмо директору музея доктору Шошу, однако не навестил его. Мы также разговаривали с матерью Паппа. Она никогда в жизни не слышала фамилии Матссон, и к тому же Паппа вообще нет в Будапеште.