Серёга чувствовал, понимал, что всё, трагедии уже не избежать. За тем, что произойдёт сейчас, последует самоубийство, если раньше он не умрёт от полученных травм. Надо же как…, пришёл воевать с Зоной, а свои же его…

-Эй! – Крикнул чей-то голос на всю казарму. – Русские греху Содома предаться решили?

-Махи! – Доктор, широко улыбаясь, двинулся по проходу, наступил на распятого солдата, пинками расшвырял со своего пути в разные стороны черпаков, один из которых уже успел полностью обнажить не малое своё достоинство, и ринулся на встречу стройному подтянутому солдату непонятной национальности. – Братан! Уже выздоровел? Эй, духня! Руки в ноги и вперёд! – Казарма начала пустеть, духи видимо знали, зачем их посылают и отправились без дальнейших пояснений искать нечто, сейчас очень необходимое усталому и раздражительному дедушке.

-Док, что за дела? – Когда минули счастливые минуты рукопожатий и крепких объятий, шумной компании дедушек, вопросил Махи, кивком показывая на слабо шевелившееся, изломанное тело в проходе. – Беспределите, а?

-Так он же прикинь, Рапу знаешь, как назвал? – Воскликнул Доктор и пояснил, как именно был назван Рапа. На лицо Махи набежала тень, брови сошлись к переносице, но, когда-то добродушный нрав победил приобретённые в армии скотские повадки и южанин рассмеялся.

-Чё ты ржёшь? – Рыкнул тот, кого неприлично оскорбил дух, что являлось величайшим преступлением против личности и совести и самым тяжким нарушением армейских законов.

-Извини Рапа. Но что вы от этой лани тупоёбой хотели? – Он снова рассмеялся. – Он же зелёный совсем. Поди ещё и ботан-очкарик. Нет? Ну, значит, маменькин сынок и не понимает нихрена. У юбки пасся вот бобик дворовый и вырос – его воспитывать надо, а вы сразу опускать! 

Деды долго смеялись над этими словами и сыпали шуточками в адрес нового духа. Черпаки нюхом чуя, как изменилось настроение дедов поспешно пропали из поля досягаемости глаза и крика. Скоро деды ушли куда-то в глубь казармы, сообщив всё так же лежавшему на полу Серёге Фролову, что в память о дне, когда он чуть было не лишился девственности, будет он зваться Тёлкой. А Рапа предупредил, что Сергей теперь на “резинках”. Что это значит, Сергей не знал. Никто и не пояснил. Впрочем, ему было всё равно. Он перестал чувствовать своё тело и мир виделся, словно в тумане. Он то полностью тонул в этом ало-белом мареве, то вновь выплывал размытыми очертаниями кроватей, далёких человеческих фигур и каких то крупных перистых облаков сочного чёрного цвета…, Сергей вскоре перестал понимать, где видит реальные вещи, а где порождённые недавним избиением. К утру следующего дня он всё ещё лежал на том же месте со спущенными штанами, не способный пошевелиться. Деды всю ночь потреблявшие горячительные напитки обнаружили его только к обеду и почти сразу, прежде убедившись, что он ещё не умер, снарядили духов под командой одного черпака, отнести рядового Фролова в больницу…

-Стреляй!!! Рапа!!! – Взвыл Доктор, всаживая пулю прямо в кошмарную оскаленную пасть слепого пса. Голова мутанта разлетелась на куски, и рядом просвистели пули, разнося в клочья зомби, как-то сумевшего подобраться к отряду очень близко, несмотря на плотный огонь из всех стволов. – Рапа!

-Пиздец ему! Док, сзади! – Чеми стоял над неподвижным телом солдата и поливал пулемётным огнём руины маленького посёлка. Волна атакующих мутантов напоролась на почти непреодолимую преграду. Тяжёлые пули ручного пулемёта косили их десятками…, но те, чьи тела не разнесло в клочки, поднимались с земли и снова шли в атаку. Кабан, из пасти которого сочился густой зелёный гной, а глаза зияли белизной, сбил с ног Рапу, сумев пройти как раз через огонь пулемёта.