|
— Это людям она кажется непревзойденной. Или такому мальчишке, как Мафей. Нет, я, конечно, с уважением отношусь ко всякому профессионалу, а ее мастерство не вызывает сомнений, но… сама подумай, мне сто семнадцать лет, что нового мне может показать Камилла? А размер груди, если ты об этом, для меня не имеет значения. — А что имеет? — То, чего невозможно получить ни от одной эльфийки. Ты не можешь себе представить, какой это изысканный восторг — сорвать завесу целомудрия с юной девы, не знавшей мужских ласк, пробудить в ней неизведанные прежде чувства, заставить впервые в жизни содрогаться от наслаждения в твоих объятиях… — Постой… — растерялась Ольга. — Но разве так трудно найти нетронутую эльфийку? — Можно. Но это уже будет растление малолетних. — Они так рано начинают? — Их сопливые сверстники не оставляют старшим никаких шансов. К тому же у людей есть одна анатомическая особенность, которой нет у нас. Ваши женщины запечатаны самой природой, как бутылка дорогого вина, и когда срываешь эту печать… Э э… извини, я увлекся. Я всегда увлекаюсь, когда говорю о таких вещах, и могу продолжать сколько угодно, а тебе это все равно не понять. Ты стоишь по другую сторону. — Это в смысле, я женщина? — Да. И ты видишь это все совсем иначе, как я уже сказал, с другой стороны. Жаль, что я не встретил тебя раньше. Сейчас мой непутевый правнук уже успел основательно тебя испортить. — Диего — твой правнук? — А он тебе не говорил? — Он говорил, что у него прадед — эльф, но не уточнял, что это ты. А что же ты к нему не заходишь? — Во первых, мы практически не знакомы, а во вторых, не думаю, что Элмар будет рад моему присутствию в доме. — Совершенно верно, — спокойно заметили снизу. — Можно сказать, он будет просто в отчаянии. Добрый вечер. — Ой! — Ольга подпрыгнула от неожиданности и опять чуть не свалилась. — Ваше величество, разве можно так подкрадываться! — Извини, я полагал, что ты слышишь. Неужели я подошел настолько бесшумно? — Нет, конечно, — тихо засмеялся эльф. — Добрый вечер и тебе, Шеллар. Я тебя слышал. А Ольга, видимо, увлеклась беседой. Ты тоже хочешь почитать мне нотации и попросить не сидеть здесь? Или же, подобно Ольге, постичь искусство быть неотразимым? Не боишься, что о тебе что то не то подумают? Остальные мужчины боятся. — Ольга, ты подумаешь обо мне что то не то? — с усмешкой поинтересовался король, подходя поближе. — Вы как скажете! — засмеялась Ольга. — Лучше смотрите, чтобы Кира не приревновала. А то она как раз может что то не то подумать, и начнет за бедным Хоулианом с мечом гоняться… Разве что отнесется с пониманием к моим словам, что вы остались ей верны, несмотря на неземную красоту вашего собеседника. Только не надо читать ему нотации, я и так его уже второй день достаю. — Полагаю, нотации здесь будут бесполезны, — серьезно сообщил король. — Да и не за этим я, собственно, пришел. У меня есть небольшое дело, и я был бы счастлив, если бы господин Хоулиан уделил мне четверть часа для серьезного разговора. — Присаживайся, — без особого энтузиазма предложил эльф, небрежно хлопнув ладонью по ограде. — Извините, не здесь. Разговор конфиденциальный, я предпочел бы более уединенное место, где нас не подслушает какой нибудь садовник или случайный прохожий. — Даже так? А о чем же? — О международной политике, — печально вздохнул король. — Мне бы очень хотелось побеседовать с вами о вещах более приятных и интересных, но, увы, на первом месте все же политика, будь она неладна. Вы не возражаете? — Не понимаю, какое я имею к этому отношение, — удивился эльф, — но ты меня заинтриговал. |
