Сказала Цера.
Ты говоришь слишком уверенно для той, кто почти её не знает.
Жрицы учится читать людей и узнавать, как они связаны друг с другом. Ты как отец для Джесри, понимаешь ты это или нет. Гаэдинн тот мужчина, которого она выбрала бы, если бы она захотела. Братство это ее семья и ее дом. Я признаю, что Чазар изрядно соблазнил её, смазав целебным бальзамом душевные раны Джесри, но теперь она знает, насколько он жесток и безумен.
Я надеюсь на это. Если ты ошибаешься, то я узнаю об этом, когда люди Чазара придут арестовать меня.
Этого не произойдет. Теперь, когда Патриарх поручил мне разгадать эту загадку, тебе лучше позволить сделать это мне, если действительно хочешь её помощи.
Аот нахмурился.
Да уж. То, что разгадать загадку, возможно, означает изменить Чазару, уже не кажется самым плохим из ожидающих нас последствий.
Я все равно сделаю это.
Ничего не обещай, пока я не скажу тебе, в чем дело.
* * * * *
Чазар встал перед зеркалом в полный рост, проверяя линии своего алого дублета с золотой отделкой. Он предположил, что если кто то из его собратьев Богов и наблюдал за ним, то их это позабавило. Ибо как божество могло показаться смертным глазам как то иначе, кроме как великолепно? А даже если бы это и было возможно, то забота о таком ниже его достоинства.
Но Чазар обнаружил, что его судьба связана с судьбой ДжесриКолдкрик, и он хотел соединить её с собой узами благодарности и привязанности. Тем не менее, несмотря на все благосклонность, которую он ей оказывал, она часто казалась угрюмой и отчужденной.
Но, возможно, лед начал таять, потому что, для разнообразия, теперь не только он предлагал проводить время вместе. Она сама предложила вместе поужинать, и Чазар должен был быть самым очаровательным мужчиной, которого только может пожелать любая дама.
Кто то постучал в дверь.
Да Сказал Чазар.
Леди Джесри здесь. Ответил слуга.
Она и ждала его в королевских покоях, откуда открывался великолепный вид на крыши Лутчека и малиновый закат. Она выглядела привлекательно неловкой в этом длинном строгом платье медового цвета, а ее светлые волосы были искусно заплетены в косы.
Они обменялись приветствиями, а затем дракон оказал ей честь, налив для неё кубок терпкого белого вина. Осторожно, чтобы их пальцы не соприкоснулись, он вложил его ей в руку. Она отпила глоток и слабо улыбнулась.
Иди, скажи спокойной ночи моему младшему брату Амаунатору, он жестом указал ей на одно из двух кожаных кресел, стоящих перед открытым окном. – И как только мы увидим, как его сменит вечер, ты сможешь рассказать мне о своём дне.
Джесри заколебалась.
Он был приятным.
Чазар посмотрел на нее с притворной строгостью.
Глупо лгать Богу.
Но это действительно так. Просто я все время думаю о Шраме.
Он был храбрым и верным существом и отдал свою жизнь, чтобы держать тебя подальше от Аласклербанбастоса.
Я знаю.
Но каким бы верным он ни был, я найду тебе летающее животное, которое будет еще лучше.
Это… очень великодушно, Ваше Величество. Но вам не о чем беспокоиться. Как бы ни опечалила меня смерть Шрама, я думаю, что это была своего рода…точка. Знак того, что моё время с братством закончено, и я должна остаться здесь, чтобы служить вам.
Чазар улыбнулся.
Это то, о чем я тебе и говорил.
Девушка смотрела прямо. У Чазара было ощущение, что это было не только потому, что она наслаждалась закатом. Джесри не решалась встретиться с ним взглядом. Через некоторое время она сказала:
Я тоже думала, что могу найти… облегчение, если останусь здесь. |