— Так это же Диня! — не выдержал, рявкнул Маралов. — Диня, ты что?! Это же мы!

— Знаете его? Мои, кажется, его приняли чуть ли не за китайского шпиона.

— Какой из него шпион… Так, местный дурачок, я его давно знаю. Динихтис фамилия.

— Ага… Он с вами ходил, Владимир Николаевич, и потерялся… — обратился Латов к Стекляшкину. — Правильно я излагаю?

— Правильно. Он ушел в боковой ход и не вернулся.

Латов задумчиво кивнул, так же задумчиво отхлебнул коньяка из стакана.

Распутанного Диню подтолкнули к Латову, и трудно было узнать в нем совсем недавнего — бравого и делового. Перед Латовым стояло нечто с трясущейся головой, с перекошенным лицом, дико меняющим выражение каждые несколько секунд. Это существо все время приседало, стараясь показаться меньше, постанывало от страха, шарахалось от занесенной руки, пролетевшей птицы, проплывающей облачной тени.

— Мм-да, — кратко изложил Валера, что называется, в сторону, и уже обращаясь к «клиенту»:

— Так это же, оказывается, Динихтис! Сергей Динихтис, верно? Наслышаны, как же, наслышаны… — почти ласково пел Валера Латов, хотя и совершенно непонятно, от кого и что он вообще мог слыхать про Сергея Динихтиса. — А вы сидайте с нами, покалякаем, немного выпьем. Небось там холодно, в пещере-то…

И умное, проницательное лицо Валеры с колючими хитрыми глазками приобрело странное выражение — простецкое и даже отчасти туповатое.

Не без труда попытался сфокусировать Динихтис взгляд на источнике звука, но совершенно непонятно — понял ли.

— Садитесь, садитесь… — все так же прихлопывал Латов по краешку брезента, все так же протягивал кружку, до половины полную желтым ароматным коньяком.

— Ааа-аа… — со странным, глубокомысленным выражением протянул вдруг Серега Динихтис, и по его оттопыренной, безвольно повисшей нижней губе потекла вдруг прозрачная струйка слюны, — а-аааа-аа…

Впечатление было такое, словно человек изо всех сил пытается вспомнить что-то, понять происходящее и все оказывается не в силах.

— Такой и был? — деловито спросил Латов.

— Такой и был, батько…

— С самого начала?

— С самого начала, батько…

И на быстрый взгляд Латова из-под бровей старший ответил с достоинством:

— Не обижали мы его, зря вы не верите… Так только, в чувство приводили иногда… А то дерется и кусается.

Некоторое время Латов рассматривал приседающее существо, продолжающее озираться и мотать в разные стороны головой. Потом произнес какой-то неопределенный звук, и решительно подвинулся вперед. В огромной лапе казака казалась маленькой железная кружка с коньяком, граммов на триста-четыреста.

— Что, брат, неприятно там теряться? Ничего, мы тебя враз тут приведем в лучшие чувства… Глотника!

Динихтис протянул было конечность, прикоснулся пальцами к холодному металлу, таящему жидкость, огненную для человека. И вдруг отдернул руку, дико заорал, уставившись на что-то над плечом Латова. Орал без слов, даже не указывая рукой. Просто уставился, зафиксировал взгляд и надсадно выл, распялив рот.

— Да что это с тобой?! — Латов сгреб за грудки обезумелого Динихтиса, встряхнул, собирался еще что-то сказать, когда Динихтис резко начал садиться, оставляя в могучих руках главказака какие-то сопрелые обрывки. И покатился, и пополз, закрываясь рукой, воя все так же надсадно. Так и полз, пока не уперся в стену жилистых, обутых в высокие ботинки ног бравых казаков-пещерников. Не в силах ползти дальше, свернулся клубком, стараясь подтянуть к подбородку ноги, прикрывая затылок ладонью.