|
Священники в Сибири были столь необразованны, что «от простого мужика-поселянина отличались только одною букварною грамотою». Большею частию они «только умели читать церковно-славянскую грамоту, и умение писать признавалось высшею степенью образования». (Обстоятельство это надлежит особенно заметить, так как «умение священника писать» имеет большое значение в достоверности отметок о «небытии», до которых сейчас дойдет дело). Когда в конце XVIII века в г. Красноярске основывалась школа, для которой потребовался законоучитель, то во всем составе духовенства этого города не оказалось ни одного священника, который мог бы учить детей священной истории и начаткам православного учения веры. Тогда стали искать такого способного человека В духовенстве «енисейского и других округов», но результат был тот же. Тогда, нужды ради, «с разрешения духовного и светского начальства учителем был определен сосланный на заводы поселенец из российских диаконов, некто Полянский»… Это был какой-то отчаянный гуляка, которому «нужды ради» выпала доля положить начало русской школе в крае, но порочные привычки ссыльного дьякона были причиною, что «через год он оказался совершенно неспособным по неумеренному винопитию», и тогда он от учительства был устранен, а на его место определен способный человек, разысканный в томском заказе. Это был пономарь Суслов, которого красноярское духовное правление аттестовало так: «он, Суслов, в чтении исправен, и письмоумеющ, и арифметики первую часть ныне доучивает в твердости, – чему и священно-церковнослужительских детей обучать со временем может».[20 - Ук<аз> Тобольск<ой > консист<ории> 15-го июля 1790 г., № 118, и донесение Красноярск<ого> дух<овного> правления 14-го июня 1791 г. (Прим. Лескова.)] Из всех учителей того времени в Сибири никакой другой не был так хорошо аттестован, как этот Суслов, а об остальных учителях духовных школ тобольская духовная консистория сделала общий отзыв, что «из них не все и писать умеют, или умножать по арифметике».[21 - Ук<аз> Тобольск<ой> консист<ории> 5-го апр<еля> 1791 г. (Прим. Лескова.)]
Такие трудности приходилось преодолевать сибирским архиереям с обучением нарождавшегося в XVIII веке поколения молодых духовных, но еще труднее было сладить с замечательною безнравственностью взрослых, при содействии которых надлежало немедленно привлечь к церкви упорных в своих заблуждениях раскольников и содействовать «самонужнейшему государственному делу».
XI
Митрополит сибирский Павел Конмскевич[22 - Павел Конюскевич, из малороссиян, хиротонисан 23-го мая 1758 г. из архимандритов Юрьева монастыря. Уволен в 1768 г. из Сибири «по обещанию» в Киево-Печерскую лавру, где и теперь тело его находится под правым приделом «Великой церкви». (Прим. Лескова.)] прибыл на кафедру с обязательством энергически вести дело «о небытии», и он имел уже перед собою всю описанную нами старую практику этого дела, и мог видеть, что исполнить все то, что от него требовалось, здесь не с кем. И вместо того, чтобы скрывать настоящее положение и проводить время в «страхованиях» да в отписках, он дал делу новое, довольно смелое направление: после многих бесплодных усилий (с 1758 года по 1764 г.) он разослал по Сибири следующий любопытный «циркуляр», который современники почитали за «наилучшее изображение состояния сибирского духовенства». В этом митрополичьем циркуляре изображено следующее:
«Понеже по производимым в канцелярии тобольской духовной консистории делам оказуется, что здешней тобольской епархии разных мест священно-церковно-служители безмерно в пьянственных случаях и впротивонеблагобразных и не приличных званию своему поступках, в противность св. |
