* * *

Чадвик жадно оглядывал опушку леса. Он уже увидел здесь тысячу способов развлечься. Можно побыть исследователем, или построить хижину, или наблюдать с биноклем, или охотиться с рогаткой. Эта новая жизнь ему нравилась. Мэхинган Фолз, насколько он успел его увидеть, — тоже. Торговый центр с игровыми автоматами в центре города, площадка для скейтборда у моря и совсем рядом магазин комиксов. Огромный простор для игр… он чувствовал, что здесь они будут счастливы.

— Чад, — сказал Оуэн, — твой отец сказал нам туда не ходить.

— Похоже, там есть тропинка, видишь?

— Нет, там слишком много деревьев.

— Это, наверно, дорожка егеря или что-то типа того. Идем посмотрим.

— Не сейчас. Кажется, Том нам не разрешил.

Оуэн иногда был невыносим, особенно с этим своим послушанием родителям. Чад очень его любил, но мальчики были разными даже внешне. Чад в свои тринадцать лет успел окрепнуть, стал юношей с заметными мускулами, Оуэн оставался маленьким мальчиком. У первого была короткая стрижка ежиком, у второго — копна растрепанных волос. Том и Оливия не были Оуэну родными отцом и матерью, но все равно, он жил с ними уже почти полтора года и, по мнению Чада, уже давно пора бы показать характер. Он хотел было настоять на вылазке в лес, когда ему вспомнились слова матери. Беречь Оуэна. Заботиться о нем. Трагедия, которую он пережил, сделала его еще более хрупким, они были его приемной семьей, и Чад должен был вести себя как любящий брат, старший брат-защитник, пусть они и были одного возраста.

— Ладно, — бросил он, — о’кей, но мы еще сюда вернемся, идёт?

Оуэн с готовностью согласился, он тоже очевидно был заинтригован этим местом, здесь еще столько предстояло исследовать!

Мальчики были уже готовы повернуть назад, когда вдруг метрах в двадцати от них в зарослях что-то зашевелилось.

— Что это? — спросил Оуэн.

Чад встал на цыпочки, пытаясь что-нибудь разглядеть.

— Смауг? Это ты? — позвал он.

Кусты снова задвигались, на этот раз медленнее, и недалеко от мальчиков прижались к земле несколько папоротников.

— Во что это он играет, этот пес? — удивился Оуэн. — Он хочет подкрасться к нам незаметно или что?

Слышался хруст веток, и странное движение становилось все ближе. Вдруг лабрадор Спенсеров появился из ниоткуда и промчался на полной скорости, как борзая в пылу охоты, по пути сбив Чада с ног. Он бежал, поджав хвост между лап, и уж насколько мало Чад ни разбирался в собачьих повадках, но даже он понял, что пес паникует. К тому же, пока Чад лежал, уткнувшись носом землю, ему показалось, что от Смауга пахнуло мочой.

— Ты как? — спросил его Оуэн. — Он совсем не в себе, что это на него нашло?

Чад поднялся на колени.

Позади мальчиков, метров в десяти, продолжали пригибаться к земле папоротники, и что-то медленно на них надвигалось. Но они уже отвернулись и смотрели в сторону дома.

Смауг вбежал в дом, охваченный ужасом, по дороге задев одного из грузчиков, и тот не смог удержать коробку, которую нес. Раздался звон разбитого стекла, и Оливия стала кричать на собаку, которая, похоже, совершенно спятила.

Оуэн не сдержал короткого смешка. Ситуация становилась интересной, и он сделал знак Чаду подняться и пойти посмотреть, что происходит на Ферме.

Они покинули опушку леса в ту секунду, когда кусты поблизости дрогнули в последний раз.

* * *

Гора мятых и рваных коробок в углу была на кухне единственным напоминанием о том, что в доме шел переезд. Бытовая техника была расставлена по местам и включена в розетки, посуда разложена по шкафчикам, и даже доска с распределением домашних обязанностей уже висела на стене, свидетельствуя об усилиях, которые приложила Оливия, чтобы к вечеру была готова по крайней мере одна комната.