– О, Дирк! Да! – Это было ответом не на его слова, а на острое ощущение от его зубов, нежно впивающихся в мягкую плоть ее бедра. Извиваясь от его любовных покусываний, она не могла произнести ничего более внятного.

– Сколько ужасных ночей я провел с тех пор! – простонал Дирк.

– Я люблю тебя. Я всегда тебя любила! И буду всегда любить. – В голосе ее звучала нежность, наивность молодости – но и уверенность также.

– Я знаю, любовь моя. Я был твоим братом, защитником, лучшим другом. А теперь я должен стать твоим любовником.

– Да! – От ее ответа Дирка бросило в дрожь. – О да, пожалуйста.

Мольба, прозвучавшая в голосе Тины, заставила его прильнуть к ней всем своим длинным мускулистым телом. Найдя губами ее рот, он стал жадно впитывать ее страсть.

– Теперь я знаю, почему твои волосы такого темно-рыжего цвета, – пробормотал он. – Ты – живой огонь, моя Тина.

С величайшей осторожностью Дирк соединил их тела, успокаивая ее поглаживаниями рук и ласковыми словами.

– Больше не будет больно, любимая. Доверься мне, моя Тина.

Ее ногти впились в гладкую, трепещущую кожу на его плечах. Именно такой реакции и ждал Дирк. Движения его тела усилились, он наклонился к ее лицу.

– Гори же для меня, мой огонь.

Она подчинилась гармонии его ритма. Ее глаза закрылись от мучительного наслаждения, мощными волнами сотрясавшего тело; она послушно откликнулась на настойчивый призыв, прозвучавший в его голосе.

– Да. Да, любовь моя. Прекрасно. Восхитительно. Сейчас!

– Сейчас!

Эхо приглушенного, пятилетней давности, крика Дирка отозвалось дрожью во всем теле. Тина, захваченная воспоминаниями того давнего дня, забыла настоящее. Ее тело жаждало прикосновений единственного в мире человека. Дрожащими руками она прикрыла лицо и разрыдалась в тиши комнаты.

– Я люблю тебя. Я всегда тебя любила. И буду всегда любить. – Звук собственного голоса, подобного жалобному воплю раненого животного, вернул ее к действительности. Измученная, но впервые за пять лет ощущая себя пробудившейся к жизни, Тина раскрыла свою душу… перед собой.

«Я всегда буду любить его».

Настойчивая трель телефонного звонка разбудила ее. С трудом разлепив опухшие веки, она нахмурилась, пытаясь вспомнить, когда и как она очутилась в постели… Она продолжала лежать и после того, как телефон перестал звонить.

Нахмурившись, Дирк нетерпеливо слушал собеседника в течение нескольких минут, а затем грубо прервал его.

– Черт побери, Дерек! Я просил тебя перенести эту встречу! – Не желая слушать никаких возражений от своего обычно надежного помощника, Дирк жестко добавил: – Я уезжаю. Не до конца дня. Не до конца недели, а пока сам не пожелаю вернуться. Понятно?

– Но, Дирк! Что мне сказать…

Дирк не дал договорить Дереку Сондерсу, своему честолюбивому и очень компетентному заместителю. Еще раз лаконично выругавшись напоследок, Дирк бросил трубку на рычаг. Затем откинулся на мягкую спинку кресла за своим рабочим столом и с улыбкой вернулся мысленно к телефонному разговору с Бет Харкнес.

– Ну, конечно, она здесь! – воскликнула Бет. – Где еще она может быть?

– Я подумал, что она, возможно, вернулась в Нью-Йорк, – солгал Дирк и улыбнулся с явным облегчением. – Чтобы заняться своим салоном или еще чем-нибудь.

– Нет. – Бет помолчала, а затем продолжила: – Она действительно забрала телефон из вашей комнаты и позвонила в салон, но об отъезде ничего не говорила.