Они встали друг напротив друга.

— Ты нападаешь сразу, верно? — спросил Северен. — Стараешься нанести первый удар как можно раньше. И им же победить.

Он махнул мечом. Лезвие не достало до Локи метра два.

— А если противников много, то первым атакуешь самого опасного.

Северен прошелся по кругу.

— Ты очень сильный боец, — произнес он. — И очень необычный. Я даже думаю, если бы захотел, ты легко сумел бы сбежать. Ни «узы», ни клеймо тебе не помешали бы. Я прав?

Он остановился. Кончик его меча, до этого смотревший прямо на Локу, чуть опустился… Северен произнес какую–то фразу, но Лока ее не услышал. Он следил за движениями рук, ног, туловища. Видеть Северена на арене Локе не приходилось, но на его памяти это был первый человек после Сахайи, который мог просто перестать делиться с миром информацией о себе. Полностью закрыться. Лока так по–настоящему и не освоил этого умения. Прежде всего — не смог его принять. Мир и связь с ним были слишком важны для него. Сама мысль казалась ему кощунственной. Северен, как и Сахайя, закрываться умел. Возможно, дело было в том, что Лока ни в малейшей степени не мог ощутить стоящего перед ним человека, а потому и не ждал ничего хорошего, но ему вдруг стало ясно, что Северен на него нападет. И не для тренировки, а по–настоящему, чтобы убить. Ощущение не было чем–то рациональным, но казалось настолько явным… То, что оружие они в руках держали тренировочное, мало значило: убить можно и голыми руками. И если он хочет именно этого…

Северен опустил меч.

— Ты сдержался. Это признак разума.

Лока промолчал. Ощущение неизбежности драки пропало без следа.

— Я прошу у тебя прощенья.

— За что? — решил спросить Лока.

— За то, что принял тебя за другого, — ответил Северен. Если у него и было желание тренироваться, оно явно пропало. Он вернул меч в ящик для оружия, поднял с земли плащ. И развернулся, чтобы уйти.

— А ведь ты тоже мог бы сбежать, — сказал ему вослед Лока.

Северен замер. Медленно повернулся.

— Нет, — произнес он. — Я не могу.

— Почему?

Лока уже уверился, что ответа не получит, когда Северен не заученно, как выговаривал большиство аанских слов, а мягко, певуче, почти не разжимая губ, произнес:

— Хелас.

— Что это значит? — спросил Лока после паузы.

— Принятое обещание. Для скехта жизнь без хелас не имеет смысла. Когда–то мы были такими же свободными, как и вы, дрекови. Надеюсь, когда–нибудь снова станем. Только я этого уже не увижу.

— Почему?

— Некоторые преступления невозможно искупить.

В темноте его лицо казалось высеченным из камня. Он говорил серьезно.

— Что ты сделал? — спросил Лока.

— Я? Ничего. Хелас не имеет ничего общего с тем, что сделал или не сделал ты. Хелас — это обещание, данное своему народу. Внутреннее правило, означающее, что ты себе не принадлежишь. И я исполнял его до тех пор, пока от меня был толк, — он сжал в ладонях плащ, и лунное мерцание просветило его пальцы насквозь. — Теперь я здесь. И продолжаю исполнять…

— Будучи рабом? — поразился Лока. — У Мерзта?

Лока и сам был в том же положении, но он родной деревне ничем помочь не мог.

— Дориан Мерзт — мой хозяин, — произнес Северен холодно.