Этот ублюдок даже не торжествовал, что делало поражение еще более обидным. Бук был так любезен, словно наглотался успокоительного. Разве человек может совладать со своими эмоциями без помощи химии?

Она слегка успокоилась, расчистив снег и утешив раненое самолюбие фирменным изделием Нелл — булочками с корицей. И все же досада грызла Рипли весь день.

Вызовов хватало, и она все время была занята машины сползали в кюветы; кто-то случайно разбил снежком окно дети, освобожденные от занятий в школе, озорничали, как бывает всегда после обильного снегопада.

Но на душе у Рипли скребли кошки.

Сидя в участке, Зак прислушивался к ее сдавленным проклятиям, глядя, как она наливает себе очередную чашку кофе. Он был терпеливым человеком и знал свою сестру. В тот день их дороги пересекались несколько раз, и Зак видел, что в ней кипит гнев.

Поскольку Рипли продолжала отмалчиваться, требовалось ее слегка поддразнить.

Похоже, время для этого наступило!

Зак тоже налил себе чашечку и положил ноги на письменный стол.

— Ну что, будешь переживать в одиночку или все-таки расколешься? Кто задел тебя за живое?

— Никто, — буркнула Рипли, сделала глоток, обожгла язык и выругалась.

— Ты надулась, как мышь на крупу, еще утром, когда вернулась из спортивного зала.

— Я не дуюсь. Это ты дуешься.

— Я размышляю, — поправил он. — Иными словами, уединюсь и пытаюсь найти решение конфликта или выход из сложной ситуации. А человек, которой дуется, напоминает кипящий котелок, ко-торый вот-вот взорвется и с ног до головы забрызгает того, кто окажется рядом. Поскольку в данный момент такая опасность угрожает именно мне, я испытываю вполне естественный интерес к тому, что кипит в этом котелке.

Рипли повернулась к нему и возмущенно фыркнула:

— В жизни не слышала большей глупости!

— Ага… — Зак погрозил ей пальцем. — Начинается. Ты хочешь сорвать зло на мне. Скажи, кто тебя разозлил, и мы вместе надерем ему задницу.

Следовало отдать брату должное, он всегда умел рассмешить ее, даже в худшие времена. Рипли подошла к письменному столу и села на угол.

— Ты знаком с этим занудой Буком?

— Яйцеголовым из Нью-Йорка? Да. Мы познакомились вчера, когда он шел по поселку пешком и тащил свое барахло. По-моему, симпатичный малый.

— Симпатичный! — Рипли фыркнула. — Ты знаешь, зачем он приехал?

Зак только хмыкнул в ответ. Достаточно было одного упоминания имени Макаллистера Бука, чтобы он понял причину гнева сестры.

— Рип, мы сталкиваемся с такими вещами на каждом шагу. Нельзя жить на острове Трех Сестер и ничего не замечать.

— Это совсем другое дело.

— Может быть. — Зак нахмурился, встал и вновь наполнил чашку. — От того, что случилось с Нелл прошлой осенью, у человека могут полезть глаза на лоб. Дело не в том, что она, образно выражаясь, воскресла из мертвых, не в том, что этот чокнутый ублюдок Ремингтон избивал ее, когда они были женаты, и даже не в том, что он напал на ее след и хотел убить.

— Он ударил тебя ножом, — вполголоса сказала Рипли, вспомнив окровавленную рубашку брата, которая в тени деревьев казалась черной.

— Это вызвало шумиху в прессе, — продолжил Зак. — Скандал был грандиозный. Но все как-то утихомирилось.

— Мы замяли дело.

— Да, мы старались. Старались изо всех сил, — подтвердил Зак.

Тодд остановился рядом и погладил сестру по щеке. Он знал, что в ту ночь Рипли нарушила данную себе клятву. Она взялась за руки с Майей и использовала скрывавшуюся в ней силу, чтобы спасти его и Нелл.