|
Нам еще в состоянии живых предстояло побывать на ледяном материке, увидеть, ощутить его. Прежде это не допускалось. Тяжелое, гнетущее, жуткое впечатление произвел на меня материк живущих мертвецов. Им не нужны были леса, травы, воздух... И поэтому первым среди мертвых, живущих в машинах, был сам материк. В нем, конечно, не успели произойти те изменения, которые смаковал Эт, однако гладкая прежде стена набережной стала волнистой, уже изъеденная теплыми волнами. Поверхность материка там и тут была в провалах. Очевидно, своды подледных пустот успели рухнуть. И, подобно-единственному на всей мертвой равнине дереву, будто накренившемуся от ветра, возвышалась, грозя упасть, инопланетная ракета, под которой осел ледяной грунт. Как разительно отличался этот пейзаж от нашего буйно цветущего острова, каким бессмысленным казалось мне вечное существование среди этой мертвой, искусственной природы, в холодных гаражах, внутри громыхающих машин!.. Главный пришелец ждал свою спутницу. При нем неотлучно находился один из старейших протостарцев, впервые встретившийся ему здесь. Никто из нас не слышал голосов пришельцев, когда они обменивались первыми словами. Но мы понимали, догадывались, знали, о чем они говорят, о ком горюют. И тогда женщина звезд указала на меня. Главный пришелец заинтересовался. Он воспользовался переводной аппаратурой и спросил меня: - Разве ты хочешь лететь к другой звезде на нашем корабле? - Женщина звезд угадала, узнала, поняла мое желание, - ответил я. - Что ведет тебя? Протостарцы слышали и понимали наш разговор. Я не должен был лгать, но в то же время я не должен был выдать затаенной своей мечты. - Я потерял ту, которую любил, а вместе с ней и желание жить вечно. Пусть вместо меня на острове родится, растет, существует новый житель. Очевидно, мало суровой мудрости вечноживущих, чтобы оценить мою любовь к Ане, угадать в ней не только любовную тоску, но и верность ее идее бессмертия в поколениях живых. Протостарцы не выразили никакого протеста. - Мы не можем тебе гарантировать возвращение, - сказал главный пришелец. Я был согласен, рад, готов на все! Потом они говорили между собой на непостижимо низком регистре звуков, недоступных нам. Впоследствии я узнал, что они пришли к выводу, что, беря меня с собой в полет, не вмешиваются в дела нашей планеты, поскольку мне и здесь ничего не грозило. Они видели в моем путешествии на Землю символ дружбы двух цивилизаций. И они брали меня с собой на освободившееся место. Но я в глубине сознания рассчитывал, надеялся, был убежден, что рейс землян неизбежно повторится. |
