— Тетя Луиза, — безошибочно определил Сильвестр. — Да, мама, твоя сестра любит распускать сплетни! Если я время от времени и отдавал кому-то предпочтение, то она не может обвинить меня в том, что я был особенно ретив в ухаживаниях, чтобы из-за них в груди какой-нибудь прекрасной девы родилась несбыточная надежда!

После этих слов последние отблески веселых огоньков погасли в глазах герцогини. Образ любимого сына, который она так долго лелеяла, неожиданно померк. Тревожные сомнения и чувство беспокойства привели ее в замешательство, и она не сразу нашла ответ. Пока герцогиня колебалась, совершенно неожиданно явилось спасение. Дверь отворилась, и прелестный грустный голос спросил:

— Можно войти, мама-герцогиня?

После этих слов на пороге возникло прекрасное видение в длинной мантилье из голубого бархата и шляпке с высокими загнутыми полями. Вошедшая была очень красива: колечки ярко-золотых волос, спускающиеся к розовым щечкам, огромные голубые глаза, глядящие из-под изящных дуг бровей, безупречно прямой маленький носик без единого изъяна и ярко-красные пухлые губки.

— Доброе утро, дорогая! Конечно, ты можешь войти, — ответила герцогиня.

К тому времени красавица заметила своего шурина. Она вошла в гостиную, но в ее голосе заметно поубавилось сердечности и теплоты.

— О, я и не знала, что у вас Сильвестр, мадам! — проговорила леди Генри. — Прошу прощения, но я заглянула только узнать: нет ли у вас Эдмунда?

— Сегодня утром я его еще не видела, — ответила герцогиня. — Разве он не с мистером Лейборном?

— Нет. Я нервничаю, потому что собиралась захватить Эдмунда с собой и навестить Аркхолмсов! Я уже давно мечтаю съездить в Грейндж, мадам. Сегодня же выдалось такое прекрасное утро для поездки, а мне никто не может сказать, где он!

— Может, опять улизнул в конюшни, маленький плутишка!

— Не думаю, хотя этого следует ожидать, особенно с тех пор, как Сильвестр стал поощрять его увлечение лошадьми. Мальчик слишком много времени проводит в конюшнях…

— Моя дорогая, все ребятишки бегают туда, причем безо всякого разрешения! — прервала ее герцогиня. — Мои-то точно пропадали там целыми днями… они были самыми отчаянными сорванцами! Скажи, ты сшила эту очаровательную мантилью из того самого бархата, который мы отобрали среди образцов, присланных нам в прошлом месяце? Мантилья сшита просто великолепно!

Но эта попытка отвлечь красавицу от мыслей о сыне оказалась неудачной.

— Да, из того самого, но вы только подумайте, мадам! — воскликнула Ианта. — Я заказала портнихе из того бархата костюмчик для Эдмунда, специально для выездов… фасон довольно прост, но точно такой же, как красный костюм у мальчика на картине Рейнолдса. Я забыла, где видела эту картину, но как только нам прислали тот голубой бархат, сразу подумала, что Эдмунду будет к лицу такой костюмчик, если только сшить его не из красного, а из голубого бархата!..

— Ну, разумеется! — негромко пробормотал Сильвестр.

— Что вы сказали? — подозрительно переспросила Ианта.

— Ничего.

— Скорее всего, что-то язвительное и гадкое. Я от вас никогда и не жду ничего приятного.

— Вы ошибаетесь. У всех захватит дух от восхищения, когда вас увидят с сыном, наряженным в голубой костюм. Если, конечно, вам удастся уговорить Эдмунда вести себя спокойно и не баловаться. Когда он стоит рядом с вами, у него на лице всегда такое печальное выражение… Нет, боюсь, из этого ничего не выйдет! Такое выражение появляется у него на лице всякий раз, когда он что-то замышляет! Ну…

— Сильвестр, замолчи, пожалуйста! — взмолилась герцогиня, с трудом сдерживая смех.