Прямой вердикт был таков – Нитти невиновен.

На следующий день был заслушан обвинительный акт большого суда присяжных по делу Лэнга. Мне снова задавали вопросы, на этот раз от Коллегии адвокатов штата. Все было, как накануне. Спрашивали, конечно, и Нитти, подтвердившего мой рассказ. Он сказал репортерам, что он, однако, предпочел бы забыть вообще обо всем; он не хотел бы обвинять кого-нибудь в чем-либо – просто хотел бы вернуться во Флориду «поднабраться здоровья».

Хотел Нитти участвовать в обвинении, выдвинутом против Лэнга, или нет, предварительное слушание дела Лэнга шло своим чередом.

Миллера допрашивали на слушаниях Большого жюри. Газеты потом сравнили его с попавшим в бурю и тонущим, но отчаянно борющимся кораблем. Он выплыл, помогая изо всех сил и в подробностях повторив рассказ о Теде Ньюбери. Только одна деталь – Сермэк – в этом повествовании была опущена.

Лэнг получил пять лет.

Он остановил меня.

– Геллер, я хотел спросить у вас кое о чем, пока вы один.

– Ну что ж, Фрэнк. Валяйте. Прошу прощения за выражение.

– Чем это вы занимались в Майами? Что вы делали в парке, когда тот сумасшедший анархист пытался убить президента?

Итак, я оказался прав: блондин меня узнал и сообщил об этом шефу.

– Изображал телохранителя Сермэка. Подвернулась какая-никакая работенка.

– Ну и как, изменил ход истории, парень?

– Кое-что сделал, хоть и не так много, Фрэнк.

– Почему Сермэк нанял вас, экс-полицейского, когда у него был Лэнг, да и все остальные копы перед ним ходили на цыпочках, притом бесплатно?

– Сермэк меня не нанимал.

– Да? А кто же?

– Один из старинных, поддерживающих его приятелей.

Нитти задумался или только сделал вид: ни единого признака, что он вычислил роль Капоне, но ведь это не означало, что он не понял.

– Ладно, – заметил он, улыбнувшись. – Большого вреда это не причинило.

Его уже ждал адвокат – подходила их очередь следующего испытания.

Нитти положил мне на плечо руку.

– Относительно того, что ты для меня сделал в этом деле Лэнга...

– Для вас я ничего не сделал, Фрэнк. Просто рассказал правду.

– Конечно. Понимаю. Но я это ценю. Я у тебя в долгу, малыш.

Он подмигнул мне и пошел давать показания.

Я побеседовал с какими-то репортерами, от которых ухитрился ускользнуть вчера. Они хотели узнать, покончил ли я с полицией, каковы мои планы на будущее и все такое.

И вдруг я понял, какова будет хотя бы часть этих планов. Нитти напомнил мне об одном должнике, который тоже мне кое-чем обязан.

– Я собираюсь работать на Всемирной ярмарке, парни, – сказал я репортерам. – Как вам известно, раньше я работал в группе по борьбе с карманниками, и генерал Дэйвс лично нанял меня поработать по контракту на Выставке со специальной группой охраны по этой части.

Они вставили это в свои сообщения, и на следующее утро зазвонил мой телефон.

– Привет, дядя Луи, – сказал я в трубку еще до того, как раздался голос на другом конце провода. – Когда со мной хочет увидеться генерал?

Сегодня я собирался сказать ей, что исходил все улицы в поисках ее брата (по крайней мере, в Чикаго), и единственная идея дальнейших поисков, которая пришла мне в голову, – начать с самого начала, то есть вернуться в их родной городок и попытаться проследить за ним с этого конца. Согласится ли она, так как для этого придется поговорить с ее отцом, которого она не посвящала в это дело, я не знал.